Климат vs человек: победа за северным оленем

Обычные обитатели тундростепи плейстоцена: шерстистый мамонт, овцебык, северный олень, сайгак (рисунок A. Mauricio, www.mauricioanton.com)

Принцип историзма - важнейший инструмент познания. Вглядываясь в прошлое, человек пытается ответить на вопросы, которые ставит перед ним настоящее и будущее. Чем ярче и масштабнее событие прошлого, тем больше придаваемое ему значение и тем больше прикованное к нему внимание ученых. Четвертичные вымирания млекопитающих в этом отношении не уступают мел-палеогеновым вымираниям динозавров. Острое внимание к периоду, к началу которого человек в состоянии отдалить свое появление или появление своих непосредственных предков, показывает, что это уже не просто интерес к фундаментальным проблемам экологии и палеонтологии, а настоящая попытка человека взглянуть на себя. Существуют две группы гипотез о позднеплейстоценовых вымираниях млекопитающих. Первая, «климатическая», рассматривает эти вымирания как относительно самостоятельный процесс, в котором влияние человека малозаметно, а основная роль отведена влиянию климата: млекопитающие вымирают из-за изменения климата и из-за вызванных ими ландшафтных изменений. Первый и главный, на наш взгляд, довод сторонников «климатической» гипотезы это карта современной растительности Земли, которая является по существу климатической, если не считать позднейших крупных антропогенных преобразований. Реконструируя на основе представлений о влиянии климата и ископаемых материалов климат и ландшафты прошлого, выясняют, в какой мере вымирания соответствуют климатическим событиям. Второй основной довод сторонников «климатической» гипотезы состоит в том, что вымирания происходили как после появления человека, так и до того. Последователи «антропогенной» гипотезы считают совпадения климатических событий с вымираниями случайностью, полагая, что если бы не варварская деятельность древнего человека, массового вымирания в конце плейстоцена бы не случилось. Аргументами в пользу этой гипотезы являются появление останков человека в местах, где в это время или позже происходили вымирания, очевидные способности человека к разрушению и в целом плохая увязка климатических событий с вымираниями.

Каковы бы ни были новые аргументы сторон, все сводится к укреплению позиций приверженцев как «климатической», так и «антропогенной» гипотез. Решение вопроса о вымираниях или, по крайней мере, определенность с выбором в пользу первой или второй гипотезы, уже не возможны без кардинально нового решения. В качестве такового мы предлагаем обратиться к еще сохранившимся элементам тех древних сообществ, чтобы установить, в какой мере тенденции изменения их ареалов и/или численности (т.е. то, что уже при первом приближении характеризуют вид как вымирающий или, напротив, расселяющийся) могут быть увязаны с антропогенными, климатическими или любыми другими факторами.

На нескольких арктических островах, где условия среды мало отличаются от позднеплейстоценовых, сосуществуют популяции двух классических представителей плейстоценовой фауны крупных травоядных - овцебык и северный олень. В плейстоцене оба вида обитали на обширных территориях в Евразии и Северной Америке. Затем южные границы их ареалов отступили к северу, что больше согласуется с «климатической» гипотезой. Однако, позже овцебык вымер в Евразии, а к началу 20 в. обитал уже только в Гренландии и Канаде, тогда как северный олень занимал все еще обширные территории на обоих континентах. Это обстоятельство больше согласуется с «антропогенной» гипотезой. Заповедный режим и искусственное расселение на опустевших арктических островах обоих видов создали условия для уникального эксперимента по наблюдению за процессом вымирания. На острове Бэнкс (Канада) и овцебыки, и северные олени обитали с плейстоцена, и население просто не успело уничтожить около ста последних овцебыков, тогда как северных оленей там оставались десятки тысяч. На островах Нунивак (США) и Врангеля (Россия) северный олень был выпущен раньше и к моменту реинтродукции там овцебыка успел достаточно размножиться.

Охрана, поставившая оба вида в сравнительно равные условия, во всех трех случаях привела к одному результату: популяция овцебыка (изначально - несколько десятков особей) стабильно увеличивалась, популяция северного оленя (изначально - тысячи и десятки тысяч особей) уменьшалась. Анализируя трофическую сеть, включающую этих травоядных и 115 видов их кормовых растений на острове Врангеля, мы пришли к выводу, что, во-первых, перекрывание трофических ниш овцебыка и северного оленя значительно, во-вторых, овцебык является сильнейшим пищевым конкурентом в этой паре. На это прямо указывает более широкая ниша последнего и, в частности, большая доля видов растений, которые он может эксклюзивно использовать. Все восемь типов местообитаний показали однозначное превосходство овцебыка. Сохранение этих противоположных популяционных тенденций на островах, в конце концов, приведет к вымиранию северного оленя вне зависимости от того, какой фактор непосредственно к этому вымиранию приведет (погода, хищники и др.).

На основе этого мы заключаем, что отсутствие выборочного истребления (как современными, так и первобытными людьми) приводит к вымиранию слабейшего пищевого конкурента. Вымирание слабейшего пищевого конкурента в прошлом не позволяет определиться в пользу «климатической» или «антропогенной» гипотезы: оба фактора одинаково могли способствовать сокращению местообитаний, в которых должен был выжить более сильный соперник. Напротив, вымирание сильного соперника свидетельствует о выборочном и интенсивном его истреблении, исключившем возможность реализовать конкурентные преимущества. Следовательно, в вымирании травоядных позднего плейстоцена первобытный человек должен был играть главную роль, а хорошая охрана - важнейшее условие успеха восстановления плейстоценовых сообществ.