Охотники-собиратели спят меньше городских жителей

Охотник хадза спит после дневных трудов у костра. Фото с сайта proof.nationalgeographic.com

Люди в традиционных обществах охотников-собирателей спят в среднем 5,7–7,1 часов, что несколько меньше, чем в современных индустриальных городах (7–8 часов). Эти данные противоречат устоявшимся представлениям, что городские жители из-за нервотрепки и шума вынуждены спать меньше физиологической потребности. Выяснилось также, что сон в традиционных племенах регулируется не только чередованием светлого и темного времени, но и температурой окружающей среды: люди тратят на сон наиболее холодное время суток, просыпаясь в момент температурного минимума. Такой режим сна сопровождается крайне низким уровнем бессонницы, в 5–30 раз ниже, чем в современных городах. Изучение сна у людей в традиционных обществах поможет подобрать наиболее здоровый режим и для городских жителей, страдающих разнообразными нарушениями сна.

Существует представление, что современные городские жители спят меньше, чем требуется. Меньше, чем в естественных условиях человеческой жизни. Действительно, искусственное освещение в совокупности с соблазнами вечерней и ночной жизни и ежеутренний подъем по будильнику приводят к нарушению сформировавшихся дневных ритмов. Возникает ощущение, что дай волю — и человек будет спать дольше и крепче. Исследователи из университета Нью Мехико, отделений Калифорнийского университета в Санта Барбаре и в Лос-Анджелесе, Хантер Колледжа (Нью Йорк) и Витватерсрандского университета (Йоханнесбург) решили не гадать, а посмотреть на факты: как на самом деле организовано чередование дневной активности и сна у охотников-собирателей, до которых еще почти не добралась цивилизация.

В рамках исследования ученые следили за тремя племенами: хадза и ю’хоанси (ju'hoansi) из Африки и циманами (tsimane) из Южной Америки (рис. 1). Хадза — настоящие охотники-собиратели, обитающие на севере Танзании, а участвовавшие в исследовании ю’хоанси (из группы сан) недавно перешли к оседлой жизни в поселении Ден’юи (Намибия), но их существование по-прежнему полностью зависит от даров природы и результатов охоты. Циманы населяют территорию у реки Маникуи в Боливии (15° южнее экватора); они живут за счет охоты и садоводства

Рис. 1. На карте отмечены места, где живут племена хадза (Hadza), ю’хоанси (San) и циманы (Tsimane), которые участвовали в исследовании. Горизонтальная голубая линия — экватор. Карта из обсуждаемой статьи в Current Biology

Про циманов известно, что, несмотря на высокую детскую смертность, взрослые люди отличаются отменным здоровьем и доживают до 60–80 лет (см.: M. Gurven et al., 2009. Inflammation and Infection Do Not Promote Arterial Aging and Cardiovascular Disease Risk Factors among Lean Horticulturalists). Впрочем, то же можно сказать и о хадза, и о бушменах сан в Калахари. Таким образом, племена существуют в разных сезонных и ландшафтных условиях, располагаются на разных материках, и, следовательно, имеют различную эволюционную историю (циманы — последняя веточка изначальных мигрантов из Африки). Насколько различается их суточный режим?

Добровольцы из всех трех племен были снабжены датчиками сна, температуры кожи и пальцев, освещения и температуры окружающей среды. Так же переводчики и сами участники исследования проводили дополнительные устные опросы. Техника помогла установить продолжительность и расписание сна у добровольцев. А температурные и световые датчики дали возможность сопоставить характеристики сна с параметрами окружающей среды.

Выяснилось, что продолжительность сна у людей из трех племен от 5,7 до 7,1 часа. Зимой сон длиннее в среднем на 53–57 минут из-за удлинения темного времени суток. Глядя на эти цифры, можно смело заявлять, что городские жители спят примерно столько же, а то и больше охотников собирателей: у горожан сон в среднем занимает 6,9–8,4 часов в сутки (правда, цифры варьируют в зависимости от заболеваний, социального статуса и т. д.). В зимний период современные городские жители тоже спят больше, чем летом, но только в среднем на 18 минут. Кроме того, охотники-собиратели крайне редко спят днем: за весь период наблюдения только 7% дневного времени было потрачено ими на сон. Иными словами, никакой сиесты или нашего «тихого часа» у них нет. Вместо сиесты, когда к полудню становится совсем жарко, люди просто уходят в тень. И еще, они практически не страдают бессонницей. У них, как отмечают исследователи, даже нет подходящего слова для этого явления. Переводчикам пришлось, чтобы все же прояснить картину, описывать признаки бессонницы. Чаще раза в год расстройства сна повторялись только у 1,5–2,5% опрошенных. Было бы полезно понять причины столь низкого уровня бессонницы в традиционных обществах (а в современных городах по разным данным он составляет 10–30%), так как это сулит в перспективе помощь тем, кто от нее страдает.

Ученые не стали останавливаться на простой констатации фактов. Им важно было выяснить, какие факторы регулируют продолжительность и режим сна в традиционных условиях жизни. Во всех случаях люди ложились спать через час-полтора после захода солнца, в темное время их стоянки освещались небольшими кострами. Но при этом ученые обратили внимание на разницу во времени утреннего пробуждения. Циманы просыпаются примерно за час до рассвета, а сан при той же продолжительности светового дня — через час после рассвета. Как выяснилось, режим сна и бодрствования коррелирует не только с распорядком дня и ночи (что тривиально и в подтверждении не нуждается), но и с окружающей температурой. Последний вывод как раз менее очевиден, но подтверждается измерениями.

Пробуждение и у сан, и у циманов наступает тогда, когда температура окружающей среды минимальна (рис. 2). О пробуждении свидетельствует резкое снижение температуры пальцев, отражающее сужение периферических сосудов, которое сопровождается увеличением притока крови к мозгу, и, следовательно, указывает на переход от сна к бодрствованию. У сан минимальная температура среды бывает через час после рассвета, а у циманов — за час до рассвета. Время засыпания и у тех, и у других приходится на время резкого снижения окружающей температуры, а не на наступление темноты. Этим и объясняется слегка различный режим дня в этих во многом похожих традиционных обществах. Вероятно, сдвиг сна на самое холодное время суток способствует экономии энергетических затрат, потому более приемлемо для жизни в традиционных условиях.

Рис. 2. Соотношение наступления светового дня, температуры окружающей среды, температуры тела и пальцев и периодов сна и бодрствования у людей сан летом и зимой (подобные графики для других племен приведены в дополнительных материалах к обсуждаемой статье в Current Biology). Черные полосы вверху графиков обозначают темное время суток, белые полосы — светлое время, оранжевые полосы внизу графиков — бодрствование, синие — сон. Синие вертикальные линии — засыпание и пробуждение; фиолетовая линия показывает колебания температуры воздуха, красная кривая — температура тела, синяя — температура пальцев (локальное снижение температуры пальцев днем может быть связано, как отмечают авторы работы, с приготовлением пищи, требующим погружать руки в воду). Красные стрелки указывают на то, что минимальная температура окружающей среды, а не световой день, соответствует моменту пробуждения. Графики из обсуждаемой статьи в Current Biology

Отсутствие бессонницы, корреляция сна с определенным температурным режимом, отсутствие дневного сна или так называемого бимодального сна (ночного сна, разделенного относительно длинным перерывом активности) у людей традиционных обществ заставляет задуматься — каким должен быть нормальный сон у современного человека. Возможно, следует получше присмотреться к этим традиционным вариантам, чтобы понять, сколько, в каких условиях и в каком режиме нам, современным жителям городов, следует спать. И относиться критически к здравым на первый взгляд рассуждениям на эту животрепещущую тему. Факты всегда лучше рассуждений.

Источник: G. Yetish, H. Kaplan, M. Gurven, B. Wood, H. Pontzer, P. Manger, C. Wilson, R. McGregor, J. M. Siegel. Natural Sleep and Its Seasonal Variations in Three Pre-industrial Societies // Current Biology. 2015. Published online 15 October. DOI: 10.1016/j.cub.2015.09.046.

Елена Наймарк