Социальные сети повышают избирательную активность пользователей интернета

Социальные сети и политическая активность — весьма актуальная тема современной жизни. Изображение с сайта 1.bp.blogspot.com

Американские политологи и психологи при содействии исследователей из корпорации Facebook изучили влияние социальных стимулов на политическую активность избирателей. Они воспользовались сведениями о пользователях социальной сети Facebook, а также официальными списками избирателей, проголосовавших на выборах в американский конгресс в 2010 году. Были проанализированы данные более чем 60 миллионов пользователей Facebook. Столь огромная и представительная выборка — около 20% населения США — заставляет внимательно отнестись к выводам этой работы: сетевые стимулы, снабженные индивидуальными атрибутами, повышают политическую активность, а формальные стимулы или агитация, по всей видимости, нет. При этом социальные стимулы работают только среди близких друзей, информация от отдаленных виртуальных френдов не влияет на реальную активность на выборах.

Социальные сети постепенно становятся неотъемлемым атрибутом современной жизни. Но поскольку они появились относительно недавно, социологи пока не в состоянии адекватно оценить влияние этого явления на нашу жизнь и наше сознание. Более того, методы исследования социальных сетей пока не отработаны как следует. С этой точки зрения обращает на себя внимание работа политологов, психологов и аналитиков из Калифорнийского университета в Сан-Диего (США, Сан-Диего) и крупнейшей сетевой компании Facebook. Используя возможности компании Facebook, исследователи поставили эксперимент с более чем 60 миллионами участников — пользователей Facebook. Поистине гигантская выборка (около 20% населения США) заставляет внимательно рассмотреть и методы, и выводы данной работы. Кроме того, привлекает весьма и весьма злободневная тематика эксперимента: влияние социальных сетей на исход политических выборов. Итак, фейсбуковский эксперимент должен был продемонстрировать, в какой степени социальные сети влияют на результаты голосования. Ответ на этот вопрос был получен в ходе выборов в Конгресс США в 2010 году.

В ходе эксперимента более чем 60 миллионам пользователей Facebook было разослано новостное сообщение с указанием линка ближайшего избирательного участка, кнопкой «Я проголосовал» и числом пользователей, которые уже нажали на эту кнопку. Также эта строка дополнялась несколькими (до 6) маленькими фотографиями «френдов» и сообщением, что эти френды проголосовали (нажали кнопку «Я проголосовал»). Этот вариант сообщения условно назвали «социальное послание». Другой группе пользователей (более 600 тысяч юзеров) разослали «формальное послание» — тот же линк на ближайший избирательный участок и такая же кнопка с числом нажавших на нее, но без строки о проголосовавших френдах. Контрольной группе (тоже более 600 тысяч юзеров) не рассылали никаких сообщений.

Два сообщения, которые посылались юзерам Facebook: «формальное послание» (вверху) и «социальное послание» (внизу). Социальное послание отличается от формального наличием нижней панели, на которой находится список френдов пользователя, которые нажали на кнопку «Я проголосовал» и юзерпики этих френдов. Изображение из обсуждаемой статьи в Nature

Далее отслеживали, сколько юзеров отправилось по ссылке на сайт ближайшего избирательного участка (мера политической активности), сколько нажало на кнопку «Я проголосовал» (оценка политического самовыражения, демонстрация политической заинтересованности), и сколько из них проголосовало на самом деле. Реальное число проголосовавших юзеров оценивали при помощи доступных списков с избирательных участков, где указаны имя и дни рождения избирателей. Сравнивая реальную и виртуальную политическую активность, исследователи оценивали и реальное политическое поведение юзера, и репрезентативность выборки.

Различия в оценках реального и виртуального поведения в трех группах во время выборов. Серые столбики показывают разницу между «социальной» и «формальной» группами, оранжевый столбик — между «социальной» и «контрольной». Видно некоторое влияние социального послания на политическую активность пользователей (особенно виртуальную). Изображение из обсуждаемой статьи в Nature

Выяснилось, что разосланные сообщения в некоторой степени активизировали юзеров Фейсбука. Получившие социальное сообщение чаще по сравнению с теми, кто получил формальное сообщение, нажимали кнопку «Я проголосовал» (на 2,08%), чаще отправлялись по ссылке избирательного участка (на 0,26%), и чаще голосовали на самом деле (на 0,39%). Но тут важно подчеркнуть и другое: разница в избирательной активности между социальной группой и контрольной (то есть той, которой не рассылали вовсе никаких сообщений) составила тоже 0,39%. Это означает, что онлайновые стимулы работают только в рамках какого-то социального осмысления, только тогда, когда они связаны с каким-то знакомым индивидом.

Оказалось нелишним задаться вопросом: насколько предполагаемый виртуальный «агитатор» должен быть близок к пользователю для того, чтобы «агитация» подействовала? Насколько близок должен быть друг, чтобы вы послушали его и отправились на выборы? Решение этого вопроса стало самой трудоемкой частью исследования. Для начала оценили, как соотносятся частота онлайновых посланий с дружескими отношениями в реальной жизни. Пришлось создавать специальные опросные листы и собирать вспомогательные данные о реальных друзьях и дружеских связях юзеров, а затем оценивать их корреляцию с частотой сообщений в «виртуале». И всё это для того, чтобы подтвердить довольно тривиальную идею: чем плотнее общаются в реальном мире двое друзей, тем более интенсивный у них виртуальный контакт. Но этот вывод был необходим исследователям, так как данная зависимость послужила ориентиром для градации виртуальных френдов по степени близости: от далеких до самых близких. Чем больше между двумя пользователями виртуальных контактов, тем более вероятно, что виртуальный френд в реальной жизни окажется близким другом. Опять же, опираясь на имена и даты рождения из списков проголосовавших, выявили активность френдов, связанных с пользователями, получившими «социальные» агитки. Только те френды, которые наиболее активно обменивались с пользователем сообщениями, то есть были друзьями и в реале, проявили повышенную политическую активность в ответ на социальное послание и явились на избирательный участок.

Отсюда легко заключить, что на реальную политическую активность влияют только тесные социальные контакты, те, что значимы для людей не только в виртуальной, но и в реальной жизни. При этом политическое самовыражение и проявление интереса к деятельности избирательных участков увеличиваются у всех пользователей почти независимо от степени их близости к френдам, чьи имена и юзерпики используются в «социальном послании».

График, демонстрирующий явку на избирательный участок френдов тех юзеров Фейсбука, которые получили «социальные» сообщения. По оси абсцисс отложены степени близости виртуальных френдов (Decile of user-friend interactions); они оценивались по относительному числу контактов между парами пользователей: чем больше дециль дружеских отношений, тем ближе друг. По оси ординат — увеличение вероятности явки на выборы (Increase of probability of vote). Синие ромбы показывают изменение явки под влиянием «социального послания». Серые столбики — контроль, нулевое распределение (см. null distribution), то есть распределение вероятностей изменения явки в том случае, если «социальное послание» никаким образом на эту явку не влияет; черные линии — 95-процентный доверительный интервал для этого распределения. Видно, что изменение явки выбивается за границы 95-процентного доверительного интервала только для двух последних децилей дружеских отношений, то есть для близких друзей в реальном мире. Изображение из обсуждаемой статьи в Nature

Эти результаты говорят о минимальном, но всё же ненулевом влиянии сетевых контактов на активность избирателей. Для американских реалий даже этот минимум может оказаться решающим. Вспомним, что в США на президентских выборах 2000 года Джордж Буш победил Ала Гора с перевесом всего в 537 голосов (см. Президентские выборы в США (2000). Кто знает, может этот мизерный перевес определили пользователи той или иной социальной сети? Для России эти 1–2% избирателей пока погоды на выборах не сделают, но неизвестно, как сложится судьба российских выборных кампаний в будущем. Для нас важно знать и понимать, что социальные сети активизируют политическое самовыражение, поиск необходимой политической информации. А там, глядишь, и до процентов проголосовавших дело дойдет.

Интересно, что статья американских авторов опубликована не в американском журнале Science, а в Nature — его европейском конкуренте. О причинах этого можно только догадываться, но вряд ли они исключительно формальные. Нужно отметить, что предшествующие исследования на эту тему показали очень разные результаты — от огромного влияния до практически полного его отсутствия (см.: N. A. Christakis, J. H. Fowler, 2009. Connected: The Surprising Power of Our Social Networks and How They Shape Our Lives; R. Huckfeldt, J. Sprague, 1995. Citizens, Politics, and Social Communication: Information and Influence in an Election Campaign), не исключая и некоторые средние показатели. Потребители научной продукции могут списывать противоречивость результатов и на политический заказ, и на непродуманность методик исследований. Но опубликованная в Nature работа, по всей видимости, лишена обоих предполагаемых изъянов.

Источники:
1) Robert M. Bond, Christopher J. Fariss, Jason J. Jones, Adam D. I. Kramer, Cameron Marlow, Jaime E. Settle, James H. Fowler. A 61-million-person experiment in social influence and political mobilization // Nature. V. 489. P. 295–298.
2) И. А. Евин, Т. Ф. Хабибуллин, 2012. Социальные сети (PDF, 189 Кб) — небольшой, но содержательный обзор исследования социальных сетей.

Елена Наймарк