Раз, два, много

Основной формой не обязательно будет форма единственного числа.

Используйте все данные, даже строчки, содержащие две клетки с вопросительными знаками.

Попробуйте посмотреть на значения слов.

Возможно, вам будет легче сначала разобраться, в каких случаях к основе добавляется суффикс, и только потом уже попробовать выяснить, какой именно.

Для начала заметим, что все существительные в задаче можно поделить на три основные группы, каждая из которых имеет свой тип склонения. Х обозначает, что к основе добавляется какой-нибудь суффикс, Ø — что не добавляется ничего:

Рассмотрим для начала самый простой случай: XØX.

Можно заметить, что все три слова обозначают плоды.

Случай посложнее: ØØX.

Можно заметить, что таким образом склоняются слова, обозначающие людей и животных, а также инструменты.

По схеме XØØ склоняются все остальные слова.

Таким образом, мы выяснили, что в языке кайова есть система так называемых именных классов (классов имен существительных).

Существует традиция обозначать классы номерами: в класс 1 входят живые существа и инструменты, в класс 3 — плоды, а в класс 2 — все остальные предметы.

Теперь, чтобы выяснить, какой именно суффикс добавляется к основе, можно составить такую таблицу:

Отсюда видно, что выбор суффикса зависит от двух факторов:

• если основа заканчивается на n, то n пропадает и добавляется суффикс -dɔ;
• все слова, склоняющиеся по схеме XØØ, получают суффикс -dɔ (вне зависимости от последнего звука основы).

В остальных случаях добавляется -gɔ.

Этого достаточно, чтобы выполнить задание:

Стоит обратить внимание на пример 16. ‘Помидор’ в двойственном числе именно kʼɔn, а не *kʼɔ, иначе форма с суффиксом должна была бы быть *kʼɔgɔ, а не kʼɔdɔ (* означает гипотетическую форму).

В задаче представлен ряд любопытных особенностей языка кайова, главная из которых — так называемое инверсивное маркирование числа. Морфема -gɔ/-dɔ не обозначает какое-либо конкретное число, а меняет свое значение в зависимости от существительного, к которому присоединяется. В языке кайова, как видно из задачи, этих значений три: показатель единственного числа (для существительных класса 2), множественного числа (класс 1) и не-двойственного числа (класс 3). Чтобы это прочувствовать, достаточно представить, что в русском мы бы говорили «один мальчик, два мальчик, три мальчики»» (класс 1), но «один фонари, два фонарь, три фонарь» (класс 2) и «один апельсины, два апельсин, три апельсины» (класс 3).

Если перейти на уровень предложения, то всё становится еще сложнее и интереснее. В кайова, как и в остальных кайова-таноанских языках, сказуемое согласуется по числу с подлежащим, но показатели согласования зависят от того, в какой форме стоит подлежащее — в маркированной или немаркированной (маркированной в лингвистике называют форму, которая обладает каким-либо признаком, в данном случае суффиксом, и противопоставлена по смыслу форме, которая этим признаком не обладает и называется немаркированной, или основной). Если подлежащее в маркированной форме, то глагол получает приставку e-, а если в немаркированной, то тогда возможны три «классических» варианта: gya- для множественного числа, ee- для двойственного и Ø- (отсутствие приставки) для единственного. Таким образом, у глагола, в отличие от существительного, бывает не два, а (как минимум) четыре разных маркера числа. Например:

Интересно заметить, что разница между ‘ребёнок’ и ‘дети (2)’, не определимая по отдельно взятой форме существительного, становится видна в форме глагола. Та же ситуация наблюдается и для значений ‘деревья (2)’ и ‘деревья (≥3)’. Значения же ‘яблоко’ и ‘яблоки (≥3)’ в языке вообще не различаются, то есть вне контекста предложение alɔgɔ e-кʼɔ на русский можно было бы перевести как ‘яблоко/яблоки (одно или много, но не два) лежит/лежат на столе’ (то же верно и для всех остальных слов класса 3).

Похожая система не встречается нигде за пределами кайова-таноанской семьи. Инверсивное маркирование числа есть еще в некоторых языках, например в языке дагааре (нигеро-конголезская семья, Гана и Буркина-Фасо) и языке нехан (австронезийская семья, Папуа — Новая Гвинея), но в них система менее сложна. Кроме того, в отличие от кайова-таноанских языков, в этих языках нет двойственного числа. В своей же семье язык кайова уникален тем, что распределение существительных по классам всё еще имеет хорошо прослеживаемую семантическую основу, тогда как в родственных языках это верно лишь для класса 1 (живые существа с некоторыми исключениями), а по классам 2 и 3 существительные разбросаны достаточно произвольно. К слову, все языки данной семьи имеют также и четвертый класс, состоящий из неисчисляемых и абстрактных существительных, который не был включен в задачу.

Большой интерес у лингвистов вызывает вопрос, как такая система могла образоваться. Попытки реконструкции системы именных классов общего предка кайова-таноанских языков начали проводиться в начале XXI века. Во всех языках этой семьи присутствует инверсивное маркирование числа, но система различается от языка к языку. В частности, в некоторых языках (това, тева и др.) двойственное число маркируется во всех классах, в отличие от кайова, где оно не маркируется ни в одном. В языке това тип склонения существительных класса 3 вообще «зеркален» тому, который наблюдается в кайова (ØХØ в това против ХØХ в кайова), язык северный тива полностью потерял двойственное число и т. д. На основе этих и других различий было реконструировано достаточно много черт системы инверсивного маркирования в праязыке. В частности, разных суффиксов у существительных, скорее всего, когда-то тоже могло быть по меньшей мере четыре (как у глагола в современном кайова), некоторые из которых в языках-потомках стали отпадать или объединяться друг с другом. Но как система инверсивного маркирования числа появилась как таковая, пока не установлено.

Несмотря на то что до сих пор есть еще несколько живых кайова-таноанских языков, всеми из которых в разные периоды времени интересовались полевые лингвисты, данных для сравнительного анализа не так много, как хотелось бы. Основные причины этому две. Одна глобальная и достаточно банальная: лингвисты в принципе не так уж давно начали активно интересоваться языками малых народов, а языки эти, как правило, бесписьменные и, следовательно, могут предоставить лишь скудные данные для диахронического подхода к их изучению. Вторая причина — этическая: многие исследования кайова-таноанских языков, проведенные в 1930–1960-х годах, остались неопубликованными ввиду нежелания носителей «делиться» своим языком с общественностью и были долгое время доступны только очень узкому кругу специалистов.

Языку кайова в этом плане «повезло» больше остальных соседей: полевые исследования проводились в разные периоды времени разными учеными, и некоторые процессы достаточно хорошо прослеживаются, например исчезновение класса 3 (плоды), менее частотные слова из которого переходят в класс 2. Так, в 1954 году У. Уандерли приводит восемь слов, относящихся к классу 3, в 1984 году Л. Уоткинс, автор первой опубликованной полноценной грамматики языка кайова, приводит только четыре, а в словарях, составленных носителями языка в начале 2000-х в качестве пособия для молодых этнических индейцев кайова, утративших свой язык, таких слов еще меньше: от одного до трех.

В связи с классом 3 (классом плодов) примечательны две вещи. Во-первых, в родственных языках класс плодов, по всей видимости, никогда не существовал, и похоже, что это относительно недавнее образование. Во-вторых, помимо плодов, в класс 3 входит еще слово ɔl ‘волосы’. Лингвист Дзюнити Такахаси (Junichi Takahashi) выступил с предположением, что именно слово «волосы» было одним из прототипов для класса 3, связывая это с тем, что индейцы кайова традиционно носили две косы, отчего тип склонения ХØХ (различение только между двойственным и не-двойственным) кажется логичным. Впоследствии произошло семантическое расширение класса до ‘объектов, произрастающих из главного тела’, что включает в себя и плоды. Когда плодов в классе стало больше, чем не-плодов, другие слова стали из класса 3 исчезать, и таким образом начал выкристаллизовываться класс собственно плодов. Впрочем, эта гипотеза не единственная. Другой лингвист, Даниель Харбор, предложил расширить определение класса 3, основываясь на другом общем признаке для волос и плодов: и те, и другие могут восприниматься и как единая совокупность объектов (так как они растут в больших количествах тесно друг к другу), и как отдельные объекты (отдельные волосинки или, например, ягоды всё же различимы). Однако обе гипотезы на данный момент находят лишь косвенные подтверждения.

Литература:
1) Logan Sutton. Noun class and number in Kiowa-Tanoan: Comparative-historical research and respecting speakers’ rights in fieldwork (2010).
2) Nicholas Evans and Stephen C. Levinson. The myth of language universals: Language diversity and its importance for cognitive science (2009).
3) Daniel Harbour. Morphosemantic Number: From Kiowa Noun Classes to UG Number Features (2007).
4) David Adger, Daniel Harbour, Laurel Watkins. Mirrors and Microparameters: Phrase Structure Beyond Free Word Order (2008).
5) Scott Grimm. Individuation and Inverse Number Marking in Dagaare (2012).

Задача использовалась на XII Международной олимпиаде по лингвистике в 2014 году в Пекине.