Коленопреклоненный верблюд

Чтобы решить эту задачу, надо ответить на три главных вопроса:
    1) в каком случае глагол в повелительном наклонении получает приставку?
    2) от чего зависит, будет ли это приставка ’i- или ’u-?
    3) когда долгие гласные становятся краткими?

При образовании формы повелительного наклонения мужского рода (средний столбец) от формы изъявительного наклонения (левый столбец) происходят следующие процессы:

    1) Убирается приставка ta-.

    2) Если оставшаяся после удаления приставки часть глагола начинается с двух согласных, то в повелительном наклонении появляется приставка: ’u- или ’i-. Если же она начинается с одиночной согласной, приставка не нужна.
Выбор приставки зависит от гласного в корне слова (включая конечные долгие гласные): если в корне гласный u, то выбирается приставка ’u-, если же в корне гласный a или i, то выбирается приставка ’i-.

    3) Если глагол заканчивался на краткий гласный -u, этот гласный отпадает.

    4) Долгий гласный становится кратким: как в середине слова (tadūru > dur!), так и в конце (tarğū > ’urğu!, tamšī > ’imši!). Это не зависит от того, появляется у слова приставка или нет.

Формы повелительного наклонения женского рода (правый столбец) образуются от форм повелительного наклонения мужского рода присоединением суффикса -ī: ’uktub! > ’uktubī!.

При этом у корневого гласного, который был долгим в форме изъявительного наклонения и сократился в мужском роде, возвращается долгота: tadūru > dur! > dūrī!.

Следует обратить внимание, что если глагол в форме изъявительного наклонения заканчивается на долгий гласный (ū или ī), который, соответственно, становится кратким в форме повелительного наклонения мужского рода, то в форме повелительного наклонения женского рода суффикс -ī заменяет собой этот гласный: tarğū > ’urğu! > ’urğī!; tamšī > ’imši! > ’imšī!

Теперь можно заполнить пропуски.

Задание 1.

Задание 2.

Морфология классического арабского языка устроена необыкновенно стройно и логично: мало какой другой язык может похвастаться тем, что в нём даже неправильные глаголы изменяются по правилам — просто не таким, как у правильных.

Разберемся, как устроено образование форм повелительного наклонения, представленных в этой задаче.

• Приставка ta-, которую мы убираем, — это показатель второго лица во всех наклонениях, кроме повелительного. Так, например, если taqsimu — это ты делишь, то я делю будет ’aqsimu, а он делит — yaqsimu.
• Суффикс -u, который убирается в конце, — это, несколько упрощая ситуацию, одновременно показатель единственного числа и изъявительного наклонения. Соответственно, в изъявительном наклонении taqsimūna — это вы де́лите, yaqsimūna — они делят. Если говорить про другие наклонения, то, скажем, taqsima — это форма сослагательного наклонения (например, в конструкциях цели — чтобы ты поделил), а taqsim с нулевым окончанием — форма так называемого усеченного наклонения, используемого, в частности, в условных конструкциях (если бы ты поделил).

После удаления приставки и суффикса остается «голая» основа глагола: -qsim-, -ktub-, -smaʕ- и т. п. Правила арабской фонотактики (то есть ограничения на сочетание звуков в слове) не позволяют слогу начинаться со стечения согласных — в отличие от русского языка, где подобных ограничений нет, ср. вздрагивать или сплав. Поэтому подобные слова приобретают протети́ческий (приставной) гласный, или проте́зу, — специальный гласный, который появляется перед сочетанием согласных для удобства произношения. В литературном русском протетических гласных нет, однако они есть в русских диалектах и в некоторых других славянских языках, например в белорусском. В нём существуют слова, начинающиеся на сочетание согласных, которые приобретают протезу і-, если предыдущее слово заканчивается на согласный: хочам ільняную кашулю ‘хотим льняную рубашку’, но хочаце льняную кашулю ‘хотите льняную рубашку’; ён іржавы ‘он ржавый’, но яна ржавая ‘она ржавая’. Протетические гласные есть во многих других языках: ср., например, турецкое название Стамбула — İstanbul или протезу e- в испанских словах на s, происходящих из латыни: escuela < scola ‘школа’, estrella < stella ‘звезда’, escala < scala ‘лестница’.

Присоединение протезы, однако, само по себе тоже противоречит правилам арабской фонотактики: как и сочетание согласных, гласный тоже не может находиться в начале слова (иными словами, арабское слово может начинаться только с одиночного согласного и ни с чего иного). Поэтому протетический гласный, в свою очередь, и сам получает «защиту» — протетический (приставной) согласный, а именно гортанную смычку (в транслитерации, используемой в задаче, она обозначается апострофом). В русском языке гортанные смычки встречаются редко: например, это то придыхание, которое появляется между гласными в слове не-а, однако есть языки, которые ведут себя так же, как арабский, — например, немецкий. В нём перед словом, начинающимся с гласного, появляется гортанная смычка, которая в германистике называется кнаклаут. В истории же русского языка были иные протетические согласные, например в в слове восемь (ср. осьминог, в котором протеза в- не появилась) или начальный йот в словах я [йа] (древнерусское язъ) и ягнёнок — ср. со старославянскими азъ и агньць (агнец). В других восточнославянских языках — белорусском и украинском — протетические согласные более распространены: например, в белорусском языке в появляется перед многими начальными о и у: Вольга ‘Ольга’, вока ‘глаз’ (ср. око), вуха ‘ухо’, вуліца ‘улица’; ср. также слова Ганна ‘Анна’, гэты ‘этот’, ён [йон] ‘он’, іхні [йихн’и] ‘их’.

Выбор гласного в приставке — i- или u-, — обусловленный гласным корня, называется ассимиля́цией, или уподоблением звуков. Подробно про ассимиляцию (правда, согласных) написано в послесловии к задаче «Всяческие вещи», ассимиляции согласных в арабском языке посвящена задача «Солнце и луна». А наиболее яркие представители языков с ассимиляцией гласных — это тюркские языки (турецкий, азербайджанский, татарский и др.): в них качество гласных в суффиксах определяется качеством гласного в корне, ср. турецкое bağ ‘сад’ — bağlar ‘сады’, но kedi ‘кошка’ — kediler ‘кошки’. В нашей задаче стоит обратить внимание на то, что, как уже было сказано в решении, и i, и a в корне дают только приставку ’i-, но не ’a-: по-видимому, это происходит потому, что приставка ’a- уже занята — она обозначает первое лицо глагола (ср. выше ’aqsimu ‘я делю’).

Последнее, что осталось обсудить, — это то, откуда берутся долгие гласные и почему они сокращаются в повелительном наклонении мужского рода.

Корень нормального арабского глагола содержит в себе три согласных: taQSiMu, taKTuBu, taSMaʕu; в глаголах типа tastaBRiKu ‘ты заставляешь верблюда встать на колени’ -st- является приставкой. Существуют, однако, неправильные глаголы: в них один из трех согласных является так называемым слабым — w или y [й]. В современном арабском языке в большинстве позиций они превращаются в близкие им гласные: w — в u, а y [й] — в i. Отсюда берутся глаголы типа tadūru (исторически корень DWR), tarīmu (корень RYM) со слабым согласным на втором месте — в арабистике такие глаголы называются пустыми, и tarğū (корень RĞW), tamšī (корень MŠY) со слабым согласным на третьем месте — такие глаголы называются недостаточными.

И тут в дело снова вступает арабская фонотактика: долгий гласный может быть только в открытом слоге. Поэтому, когда в мужском роде повелительного наклонения после удаления суффикса -u слог становится закрытым, долгий гласный внутри корня сокращается (tadūru > dur); в женском же роде появляется суффикс -ī, слог снова становится открытым — и долгота гласного возвращается (dur > dūrī). Сокращение же конечного долгого гласного (tamšī > ’imši; tarğū > ’urğu) объясняется тем, что в этих глаголах удалить суффикс -u невозможно за неимением оного, поэтому приходится просто сокращать долготу.

Таким образом, как видно, арабские неправильные глаголы вовсе не являются неправильными в привычном нам европейском понимании: в отличие от европейских неправильных глаголов, образующих при спряжении совершенно уникальные формы, арабские неправильные глаголы образуют вполне регулярные формы — лишь только несколько отличающиеся от стандартных. И если европейские неправильные глаголы можно сравнить с инопланетянами или, скорее, с живыми ископаемыми — как если бы среди нас жили австралопитеки, то арабские неправильные глаголы больше напоминают людей с генетическими отклонениями — скажем, трёхпалых или альбиносов.

Особого упоминания заслуживает замечательный глагол с формой повелительного наклонения fi ‘выполни’. Это один из нескольких «вдвойне неправильных» глаголов: в нём слабыми являются и первый, и третий согласные корня — WFY. Первый w после приставки ta- выпадает совсем, y превращается в ī — отсюда мы получаем форму второго лица tafī ‘ты выполняешь’. Есть и глаголы со слабыми вторым и третьем согласным, например KWY ‘жечь, жалить’, и даже два «втройне неправильных» глагола, где один из согласных представлен гортанной смычкой, а оставшиеся два согласных слабые: ’WY ‘искать убежища, щадить’ (с формами ta'wī — ’īwi — ’īwī) и совсем странный W'Y 'обещать, гарантировать' (с формами ta'ī — 'i — 'ī).

Подробнее об арабском словообразовании можно прочитать в послесловии к задаче «Арабские числа».

Задача использовалась на XLVI Московской традиционной олимпиаде по лингвистике (2016 год).