Который час?

Обратите внимание, что в некоторых языках точкой, относительно которой обозначается время, может быть не только целый час.

Все обозначения времени начинаются с фразы diibmu lea. Скорее всего, эта фраза означает что-то вроде the hour is. Впрочем, для решения задачи точное значение фразы устанавливать не нужно.

Обратим внимание на время 13:10 и 12:30. В обеих фразах есть слово okta. Вероятно, это слово обозначает 13:00 (или час). Тогда beal — это половина (пол-). Слово badjel среди обозначений времени встречается ещё три раза. Вероятно, оно значит ‘после’. Тогда logi — это 10.

Посмотрим на 15:40. Мы уже знаем всё, кроме последнего слова (10 минут после половины njeallje). Становится понятно, что njeallje значит ‘четыре’.

В оставшихся трёх обозначениях времени есть слово vihtta. Учитывая, что обозначение времени 19:05 строится по той же модели, что и предыдущие рассмотренные обозначения (X минут после часа Y), можно определить, что vihtta — это 5, а čieža — это 7.

В обозначении времени 16:50 мы знаем всё кроме слова váile (‘10 váile 5’). Вероятно, váile значит ‘до’.

Теперь легко определить и дословный перевод фразы, обозначающей время 21:25 — ‘5 минут до половины десятого’.

Таким образом, для обозначения времени в северносаамском могут быть использованы следующие структуры (Y обозначает уже наступивший час, Z — следующий):

1. Diibmu lea (Х минут) badjel (час Y)

2. Diibmu lea (Х минут) váile (beal час Z)

3. Diibmu lea (Х минут) badjel (beal час Z)

4. Diibmu lea (Х минут) váile (час Z)

Материал задачи не позволяет точно определить, где проходят границы использования этих структур, однако можно предположить, что смена конструкции происходит примерно каждые 15 минут.

Теперь можно выполнить задание:

15:55 — Diibmu lea vihtta váile njeallje

16:20 — Diibmu lea logi váile beal vihtta

18:35 — Diibmu lea vihtta badjel beal čieža

22:10 — Diibmu lea logi badjel logi

Задача посвящена выражению часового времени в северносаамском языке — финно-угорском языке, на котором говорят в Норвегии, Швеции и Финляндии.

В 2014 году известный типолог Мартин Хаспельмат вывел ряд универсалий, связанных с выражением часового времени в языках Европы. Прежде чем перейти к описанию предложенных Хаспельматом универсалий, попробуем определить этот термин.

Универсалиями называются языковые свойства, присущие всем языкам или большинству языков мира. Конечно, ни один учёный-лингвист не сможет изучить около 7000 существующих языков, поэтому универсалии формулируются на основе репрезентативной выборки языков, то есть такой выборки, которая включает в себя языки, разнообразные по происхождению и месту распространения. Если какое-то свойство наблюдается во всех языках, то такие универсалии называются абсолютными. Абсолютными, например, считаются следующие универсалии:

• Во всех языках есть гласные.
• Во всех языках есть местоимения.
• Во всех языках есть имена собственные.

Если какое-то свойство характерно почти для всех языков, то такое свойство считается статистической универсалией. Статистической универсалией является, например, то, что в большинстве языков есть носовые согласные (в русском языке есть носовые согласные /m/, /m’/ и /n/, /n’/).

Приведённые выше примеры универсалий называются неимпликативными или неограниченными, так как они верны вне зависимости от других свойств, характерных для того или иного языка (по крайней мере, до тех пор, пока не обнаружен язык, в котором они не выполняются). Большое количество универсалий, однако, являются импликативными. Импликативная универсалия подразумевает, что некоторые свойства в языке могут быть связаны, то есть наличие или отсутствие одной языковой черты может влиять на наличие или отсутствие другой. Известны, например, такие импликативные универсалии:

• Если в языке есть носовой согласный, отличный от /n/ (например, /m/), то в этом языке есть и согласный /n/.
• Если для языка характерен порядок слов VSO (сказуемое — подлежащее — дополнение), то есть нейтральными являются предложения типа купил Вася дом, то с большой вероятностью в этом языке определяемое предшествует определению (дом большой).

Гораздо больше универсалий (а именно 2029) можно найти в архиве универсалий, разработанном на базе Констанцского университета.

Теперь, когда известно определение универсалий, становится понятно, что универсалии, связанные с выражением часового времени, которые предложил Мартин Хаспельмат, на самом деле не являются универсалиями по определению, а являются лишь гипотезами, полученными с помощью материала языков лишь одного языкового ареала (Европы), в котором, к тому же, большинство языков относятся к одной языковой семье (индоевропейской). Тем не менее некоторые из этих предположительных универсалий довольно интересны.

Одна из универсалий Хаспельмата связана с точкой ориентации. Описывая часовое время в языках, лингвисты обычно используют это понятие, чтобы обозначить час (или часть часа), относительно которого обозначается время. В русском языке, например, точкой ориентации всегда является час, который ещё не наступил (в 09:05 = в пять минут десятого; в 09:55 = без пяти десять). Тут следует сделать оговорку, что под обозначением часового времени понимается бытовой 12-часовой формат времени, так как при обозначении времени в 24-часовом формате (см. 24-hour clock), который используется, например, в аэропортах и на вокзалах, языки ведут себя очень похоже. В северносаамском языке точкой ориентации являются полчаса.

Любопытно, что полчаса в качестве точки ориентации могут использоваться также в норвежском, шведском, эстонском языках, с одной стороны, и в немецком, нидерландском, словенском и чешском языках, с другой. Если представить себе карту Европы, то становится понятно, что территории, на которых распространены перечисленные языки, расположены рядом. Вероятно, отсчёт времени относительно половины часа в этих языках — следствие языковых контактов. Можно даже предположить, что источником распространения этой черты являются германские языки, так как большинство языков, в которых возможен отсчет времени относительно половины часа, принадлежат именно этой группе. К тому же остальные языки в ходе своей истории подвергались значительному влиянию германских языков. Впрочем, то, что способы выражения часового времени подвержены контактному влиянию, неудивительно, ведь распад языковых семей произошёл значительно раньше того, как у людей появилась возможность определять и называть время с помощью часов.

На фоне европейских языков по многим параметрам выделяется каталанский язык, который распространён в Испании. В этом языке возможен отсчёт времени относительно четверти часа. Так, чтобы назвать время 6:20, носители каталанского языка говорят un quart i cinc de les set, что дословно значит ‘четверть и пять минут седьмого’. Более того, в каталанском языке и три четверти, то есть 45 минут, могут служить точкой ориентации. Нетрудно догадаться, что фраза tres quarts i cinc de les set обозначает 6:50, то есть три четверти и пять минут седьмого. Для каталанского языка, как кажется, четверть часа имеет большое значение. Даже 30 минут в каталанском языке, в отличие от других языков Европы, выражается не как половина следующего часа (рус. полдевятого, швед. halv nio) и не как половина после наступившего часа (англ. half past eight, исп. las ocho y media), а как две четверти (кат. dos quarts de nou ‘две четверти девятого’).

О том, какие части часа могут иметь способ выражения без апелляции к минутам, нам сообщает вторая закономерность, выведенная Мартином Хаспельматом. Он заметил, что части часа могут выражаться с помощью слов или словосочетаний, соответствующих 1/12, 1/8, 1/4 и 1/2 часа. Наличие слов для выражения 1/4 и 1/2 часа не вызывает удивления, ведь в русском языке для выражения 1/4 часа, помимо 15 минут, можно сказать четверть, а для выражения 1/2 часа — половина (или пол-). Вспоминая предыдущий абзац, можно догадаться, в каком языке существует способ выразить 1/8 часа, то есть полчетверти. Это возможно в каталанском языке, в котором mig quart de les vuit ‘полчетверти восьмого’ обозначает время между семью и восемью минутами восьмого. 1/12 часа встречается в эрцгебиргском диалекте немецкого языка. Вероятно, то, что именно эти части часа имеют название, связано, с одной стороны, с тем, что для человека свойственно последовательное деление на два (час — половина часа — четверть (половина половины) — полчетверти). С другой стороны, это связано с тем, как выглядит циферблат аналоговых часов, на котором более крупные отсечки помечают каждые 5 минут. При этом четверть часа и полчаса удовлетворяют обоим условиям и, как следствие, встречаются значительно чаще.

Несколько универсалий Хаспельмата связаны с тем, что при бытовом обозначении времени в языках, как правило, существуют разные способы обозначения времени в первой половине часа и во второй. При этом они не должны пересекаться. Так, в английском языке при обозначении времени до половины часа используется формула X minutes past Y (5 minutes past 2, дословно ‘пять минут после двух’), а при обозначении времени после половины часа — X minutes to Z (5 minutes to 2, дословно ‘пять минут до двух’), где Y — это уже наступивший час, а Z — час, которому только предстоит наступить. Таким образом, эта универсалия предполагает, что в одном и том же языке невозможно одновременное наличие выражений типа 40 minutes past six (дословно ‘40 минут после 6’) и 20 minutes to 7 (дословно ‘20 минут до 7’) для выражения времени 06:40. В северносаамском языке, как мы уже видели, час делится на 4 части, и обозначения времени в них также не пересекаются. Впрочем, в русском языке обозначение времени устроено несколько сложнее. Вероятно, в нём это правило соблюдается не так строго. Обычно в русском языке время в первой половине часа выражается конструкциями типа пять минут второго, а во второй половине часа — конструкциями типа без пяти два. В разговорной речи, как кажется, выражения первого типа могут использоваться и во второй половине — тридцать пять минут второго, хотя звучат они гораздо менее естественно.

Таким образом, хотя универсалии Хаспельмата и были получены на материале сравнительно небольшого количества языков, большинство из которых относятся к одной языковой семье, они обладают внутренней логикой, и не будет удивительным, если они подтвердятся на более разнообразном языковом материале. Не стоит забывать, что первые языковые универсалии были разработаны лингвистом Джозефом Гринбергом на материале всего 30 языков, которые вряд ли можно считать репрезентативной выборкой (семь языков из этого списка распространены в Европе и пять являются индоевропейскими). Тем не менее почти все эти универсалии подтвердились и на более разнообразном языковом материале. Кто знает, может быть, и предположительные универсалии Хаспельмата ждёт та же судьба.

Совсем недавно завершилась XVII Международная олимпиада по лингвистике, которая в этом году проходила в городе Йонъин (Южная Корея). Оказалось, что в корейском языке время обозначается очень нетривиально. В нём существует две системы числительных, одна из которых имеет китайское происхождение, а другая является исконно корейской. При обозначении времени для часов используются корейские числительные, а для обозначения минут — китайские. Так, если мы говорим пять о часах, то нужно использовать числительное daseot — 다섯, а если мы говорим о минутах, то числительное o — 오.

Нельзя не отметить тесную связь конструкций, обозначающих время, с конструкциями, обозначающими место. Часто одни и те же грамматические средства (предлоги, падежи) используются как для выражения времени, так и для выражения места: перед Рождеством — перед домом; в августе — в Санкт-Петербурге; в пять часов — в Лондон.

Такие параллели можно провести не только в русском языке, но и, например, в английском: ten minutes past two (дословно ‘10 минут после двух’) — go past the church (‘пройдите мимо церкви’); at five o’clock (‘в пять часов’) — at the theater (‘в театре’). В баскском языке один и тот же падеж (он называется «инессив») используется для указания часа и для указания местоположения в чём-то: hirureta-n ‘в три часа’ — etxeeta-n ‘в домах’.

Считается, что такое совпадение не случайно. Конструкции, обозначающие время, часто рассматриваются в рамках теории концептуальной (или когнитивной) метафоры. На уроках литературы в школе обычно говорится, что метафора — это художественный приём, скрытое сравнение, что метафоры делают речь ярче и красивее. Теория концептуальной метафоры предполагает, что метафоризация — это свойство человеческого мышления. Книга, в которой подробно описывается эта теория, называется «Метафоры, которыми мы живём» (Metaphors We Live By), авторы Джордж Лакофф и Марк Джонсон (Mark Johnson). Человек склонен воспринимать абстрактные понятия через призму окружающих его реальных объектов и явлений. Абстрактные понятия не поддаются анализу, их нельзя увидеть, потрогать и измерить. Как же тогда их описать с помощью языка? Авторы теории концептуальной метафоры Лакофф и Джонсон предполагают, что для всех языков свойственно описание абстрактных понятий в терминах конкретных. При описании метафор выделяется домен-источник (конкретная категория, термины которой используются) и домен-цель (абстрактная категория, для описания которой используются заимствованные термины).

Так, например, для человека характерно осмысление и описание идей как реальных объектов (идеи можно передать, купить, донести, подать, продать); жизни как путешествия (у человека может быть спутник по жизни; принимая важное решение, мы можем оказаться на перекрёстке); действия эмоций как физического контакта (слова могут тронуть, свалить с ног, ранить) и т. д. Время также понимается в терминах более конкретных понятий. Так, распространены метафоры время — деньги, время — ресурс, время — ценность (время можно потратить, можно рассчитать, можно даже купить чужое время). Ещё чаще время понимается как движущийся относительно нас объект (время может приходить и уходить, наступать, приближаться) или, наоборот, как пространство, относительно которого движемся мы (мы можем оставить прошлое позади и двигаться навстречу светлому будущему). Метафорический перенос время — пространство, примеры которого были приведены выше, встречается, вероятно, во всех языках.

При описании часового времени, однако, не всегда используются те же средства, что и при описании пространства. Так, в финском и эстонском языках для выражения того, что действие происходит в определённый час, используются слова kell ‘час’ и kello ‘час’ соответственно (эст. kell viis, фин. kello viisi — ‘в пять’). Эти слова не имеют падежных форм и являются, по всей видимости, результатом грамматикализации, то есть процесса превращения полнозначных слов в грамматические показатели. А в венгерском языке даже существует специальный падеж, который используется только при обозначении часа (венг. öt-kor ‘в пять’).

Библиография:
1) Лакофф, Джонсон, 2004 — Д. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004. — 256 с.
2) Haspelmath, 1997 — M. Haspelmath. From space to time. Lincom. Studies in Theoretical Linguistics. 1997. V. 3. — 182 p.
3) Haspelmath, 2014 — M. Haspelmath. Clock-time expressions in the colloquial language: some suggested universals.

Задача использовалась на II туре XLVII Московской традиционной олимпиады по лингвистике в 2017 году.

Авторы задачи — Росица Декова, Иван Держанский.
Автор послесловия — Анастасия Пучкова.