Пятьдесят и семьдесят

Обычно эти числительные являются частью более сложных — например, 77 или 89.

Заударный гласный между согласными одного места образования в разговорной речи нередко не произносится, особенно в частотных словах, как, например, последний гласный в числительных семьдесят и восемьдесят.

Поскольку эти числительные в подавляющем большинстве случаев произносятся внутри одной ритмической группы перед словом, начинающимся с согласного (семьдесят два, семьдесят три, семьдесят четыре, семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь, семьдесят восемь, семьдесят девять), конечный согласный группы [с’т]¹ в их составе регулярно оказывается в положении между согласными (в большинстве случаев — в числительных 72, 73, 74, 76, 77, 79; 82, 83, 84, 86, 87, 89 — одного места образования); в этом положении он в соответствии с нормами современного русского языка реализуется нулем звука. Таким образом, наиболее частотными звуковыми формами числительных 70 и 80 оказываются сéме[с’] и вóсеме[с’] ([с’éм’ьс’ с’éм’] и т. п.).

В тех случаях, когда говорящий стремится «восстановить» из этих привычных ему форм более полную, с конечным согласным (например, перед числительным один), начинают работать механизмы, в соответствии с которыми последний согласный восстанавливается как мягкий ([с’éм’ьс’ с’éм’] > [с’éм’ьс’т’ ад’и́н], поскольку сочетания [c’т] в русском языке запрещены. Различие между формами семьдеся[т’] и восемьдеся[т’], с одной стороны, и не пятьдеся[т’], шестьдеся[т’], с другой, заключается, в первую очередь, в том, что в последних двух ударение приходится на конечный слог, в котором гласный не может выпадать.

¹ В квадратных скобках записывается произношение (фонетическая транскрипция), апостроф в ней означает мягкость согласного, а буквы [ъ] и [ь] — очень краткие гласные звуки.

Любой носитель русского языка, как правило, владеет двумя типами произнесения: 1) «полным», или кодифицированным, и 2) разговорным, который называют еще неполным или аллегровым.

Первый тип используется редко: например, в разговоре с иностранцем или лицом, занимающим высокое положение в обществе, при чтении вслух документа, в котором важно точное прочтение каждого слова; второй тип используется в повседневной речи. Первый отличается от второго наличием сознательного контроля говорящего над своей речью, употреблением преимущественно полных, эталонных звуковых форм слов (то есть таких, в которых отсутствует выпадение сегментов). Так, если при втором типе говорения не только допустимыми, но и вполне нормальными являются формы типа здрасте, буит, триц семь, Иван Иваныч, то при первом уместны только формы здравствуйте, будит, тридцать семь, Иван Иванович и т. п.

Не все носители русского языка владеют двумя типами говорения в равной степени; некоторые используют во всех ситуациях только один тип — разговорный, так что именно он является основным, базовым, а вовсе не первый, который, тем не менее, остается главным объектом описания в лингвистике. В настоящее время происходит активная «демократизация» устной речи: элементы разговорного произношения всё больше проникают в те сферы, где раньше господствовал полный тип говорения, который называли «высоким» произносительным стилем. То же самое происходит и в области лексики, синтаксиса², морфологии и словообразования.

Разговорный язык (или разговорная речь, сокращенно РР) стал специальным объектом исследования фонетистов сравнительно недавно: первое достаточно полное и обстоятельное описание его особенностей появилось в 1973 году³, несколько позже была описана его ритмика и интонация⁴. РР характеризуется прежде всего широкой вариативностью и увеличением роли интонации и внеязыкового контекста, например жестов и мимики, что, впрочем, отнюдь не означает хаоса и отсутствия правил. Так, в РР к полноударному слову могут примыкать не только служебные слова, но и самостоятельные полнозначные слова, которые при этом могут сохранять некоторые признаки своей фонетической самостоятельности: например, тембр [o] или [e], не свойственный безударным гласным, — [п’от пáлыч’], [ч’ек п’áт’] (Петр Павлович, человек пять). Полнозначное слово может оказаться безударным, если оно попадает в «семантически слабую» позицию — например, в ответной реплике, если в ней повторяется слово, произнесенное в вопросе: (Сколько там было человек?) — [дъ ч’ек п’áт’]. Еще одна важная особенность РР является следствием спонтанного порождения текста (обдумыванием его содержания, реакцией на неожиданное сообщение, подбором нужных слов) — это наличие так называемых «пауз хезитации», которые могут даже быть «звучащими», если человек заполняет их гласным неопределенного тембра; в быту это называют «мычанием».

Звуковые особенности РР проявляются и в выпадении звуков, называемых эллипсисом; причиной его является стремление к упрощению артикуляции, «принцип экономии усилий», особенно действенный в ситуации ускоренного произнесения каких-то фрагментов текста. Эллипсис гласных чаще наблюдается в высокочастотных словах; второе определяющее его обстоятельство —качество окружающих согласных. Особенно часто «пропадают» гласные между одинаковыми или близкими по месту образования согласными, например: фи[лл]огический, за[хх]отал, сли[вв]ый, тра[т’т’] (тратить), то[ч’ч’]ный (точечный), вы[дд]ут (выдадут), де[c’т’]ъ, произно[c’цъ], [нд]оел, хо[лд]но, пожа[лс]та; по[дд’]еяльник, хва[т’т], ска[жш], отку[дт]о, а также если один из согласных — сонорный или [в]: [cм]олет, [гв]орит, ко[мн]та, пу[гв]ица, пе[р’в]озить, [кр]андаш. Выпадают, как правило, краткие гласные — то есть безударные гласные не первого предударного слога не в соседстве с паузой. Однако возможно выпадение гласного и в первом предударном слоге, например: универ[с’т’éт], [заш’ш’áл] (защищал), o[б’зá]тельно, я [ш’тáя] (считаю). Сочетания гласных, которые в исконно русских словах возникают на стыке приставки и корня и в сложных словах, а также встречаются в корнях иноязычных заимствований, подвергаются стяжению: [т’а]тр, и[н’ца]тива, спе[ца]льность, [ва]бще, [нъ]барот, со[цъ]листический.

Результатом эллипсиса гласных может быть потеря слога, а иногда и двух, появление слоговых согласных⁵, причем не только сонорных, но и шумных: [зóл_отъ] (золото), [д’éл_олъ] (делала) [лóг’_окъ] (логика); появление сочетаний, как будто бы нарушающих закономерности уподобления согласных по глухости/звонкости⁶, твердости/мягкости и месту образования, которые действуют в полном типе произнесения, например: мо[жт’]е (можете), хва[т’т], [c’c]тра, ло[г’к]а, те[з’с]ы, вы[сш]ить (высушить). Однако именно наличие таких сочетаний и/или слоговость первого шумного согласного и является «знаком» имевшего место эллипсиса — сравни ре[ж_от’]е (режете) и ре[шт’]e (режьте); бу[д’_от’]е (будете) и бу[т’т’]e (будьте).

Изменения согласных в РР состоят в упрощении артикуляций и ослаблении консонантных свойств звуков, в частности в выпадении согласного в положении между гласными и в консонантных сочетаниях. Легче всего утрачивается : [знáьш], [тóьс’], след[y]щий. Частым случаям выпадения <в> способствует соседство с огубленными гласными: [д’éу]шка, в сорок[аó]м году. Достаточно регулярно утрачивается <д’> в глагольных формах [бýьт] (будет), [хóьш] (ходишь). В РР особенно неустойчивы те сочетания согласных, куда входит <в>, при этом упрощаться могут не только трехкомпонентные сочетания, но и группы из двух согласных: (в)стряхивать, (в)ставать, (в)стретить, (в)скипятить, (в)се (в)ремя; воз(в)ратиться, раз(в)е; чувст(в), свойст(в). Регулярно выпадает <в> в конце группы согласных перед [в] следующего слога: участ(в)овать, приветст(в)овать, пер(в)ого (сравни уча[ств]ую, приве[цтв]ую). Часто утрачивается <т’> в конечном сочетании -сть в словах и морфемах, которые высоко частотны в речи, типа ес(ть), пус(ть), злос(ть), глупос(ть), вычес(ть), чес(ть). Сочетание гласного с сонорным <л’> регулярно выпадает в суффиксе -тельн-: обяза[т’н]о, учи[т’н’]ица. В прилагательных и наречиях на -ствен- регулярно выпадает -ве- (-тве-): есте[с’н]o, соб[cн]ый. Регулярно эллиптируются фрагменты отчеств с -ов-, -ев-: Ива[нъч’], Алек[с’éьч’], Дмит[р’ьч’]. В истории языка имеется ряд случаев лексикализации и кодификации явлений разговорной фонетики: так, частица ишь обязана своим происхождением компрессии глагольной формы видишь. Компрессия слова проявляется и в выпадении целых фрагментов слов и утрате более чем одного слога: [ис’т’éс’нъ] естественно, [н’паср’éцнъ] непосредственно, [с’oн’ ты пад’óш] сегодня ты пойдешь, [cършэ́н в’éрнъ] совершенно верно, [ч’ьг двáц] человек двадцать, [п’éр рáс] первый раз, [ктóн’т’] кто-нибудь.

Как же соотносятся понятия «литературный язык» и «разговорная речь»? Конечно, разговорную речь нельзя не считать литературной, поскольку она является основным и естественным средством общения литературно говорящих людей. Насколько тогда применимы к РР понятия «нормы» и «кодификации», отличающие литературный язык от других его вариантов? Ведь как бы ни было деформировано слово, оно произнесено «правильно», если воспринято слушающим без каких-либо осложнений. При этом эллиптированные произнесения, которые не привлекают к себе внимания в процессе непринужденного бытового общения, в большинстве случаев воспринимаются как ненормативные, если их «пересаживают» в другой контекст, в сильную фразовую позицию, где действуют правила классического литературного языка, тогда как произнесение в разговорном тексте некоторых слов по нормам «полного» стиля не вызывает стилистического конфликта. Так, например, в РР вполне «нормально» звучит [jа въш’ь-д забы́л] (Я вообще-то забыл), но в позиции под акцентом [ваш’é] (вообще) звучит вульгарно-иронически, как «языковая игра»: [ну ты ваш’:é]! В РР формальное обращение «нормально» звучит [тър’ьш’ нач’áл’н’ик] (товарищ начальник), но в «пафосном» обращении [тавáр’иш’ в’éр’]! (Товарищ, верь!), где каждое слово ударно, замена на [тър’ьш’] могла бы дать резкое снижение пафоса и комический эффект, подобно известной фразе из репризы А. Райкина: «Меняться бум?». Сравни также разговорное [вот ш’ь ад’éнус’ и пр’идý] (вот сейчас оденусь и приду) и вульгарно-ироническое [ш’:а]! в ответ на просьбу что-то сделать.

Впрочем, некоторые эллиптированные слова из числа высокочастотных регулярно употребляются в текстах КЛЯ в сильной фразовой позиции, не нарушая их стилистической цельности, то есть «образуют дополнительный словарь сокращенных высокочастотных морфем и слов» [Кодзасов 1973]; например, [ш’:ac], [ты́ш’:а] (сейчас, тысяча), некоторые имена и отчества, как [м’ихáл с’ирг’éьч’], [ал’иксáн ывáнъч’] (Михаил Сергеевич, Александр Иванович) и др.

Итак, РР — это реализация устной литературной речи⁷ в условиях непринужденного общения, когда ослаблен или отсутствует контроль над произношением; она является основной в практике общения людей.

Литература:
1. Бондарко Л.В., Вербицкая Л.А., Гордина М.В. Зиндер Л.Р., Касевич В.Б. Стили произношения и типы произнесения // Вопросы языкознания. 1974. № 2.
2. Кодзасов С.В. Фонетический эллипсис в русской разговорной речи // Теоретические и экспериментальные исследования в области структурной и прикладной лингвистики. М., 1973.
3. Русская разговорная речь. Глава I. Введение. Глава II. Фонетика. М., 1973.
4. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. Глава I. Суперсегментная фонетика. М., 1983.

² Ср., например:
— Кто последний?
— В красной шапке тут стояла, отошла.

³ Русская разговорная речь. М., 1973.

⁴ Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983.

⁵ То есть таких согласных, которые самостоятельно (без участия гласных) образуют слоги; в фонетической транскрипции они обозначаются кружочком под буквой (или внизу рядом с ней): [c_o].

⁶ Например, перед звонким шумным может быть только звонкий шумный, а перед глухим — только глухой.

⁷ Впрочем, сейчас этот тип говорения все чаще фиксируется и в письменной речи (в чатах, смс и т. п.).