На днях в архиве е-принтов появилась статья коллаборации LHCb (arXiv:1202.5087), в которой описываются результаты поиска частицы X(4140) — или Y(4140), как еще ее иногда обозначают. Первые намеки на существование этой частицы стали появляться три года назад в данных детектора CDF, работавшего на американском коллайдере Тэватрон. Изучая распады B-мезонов на три мезона — J/Ψ, φ и K, физики заметили, что пара J/Ψ и φ иногда рождалась скоррелированно — так, словно вначале появлялась некая новая частица, а затем, спустя некоторое время, она распадалась бы на J/Ψ и φ (рис. 1). В прошлом году, после набора новых данных и улучшения статистической достоверности, речь шла уже о полноправном открытии этой частицы (рис. 2). Более того, CDF тогда нашла и вторую частицу в том же канале распада, но статистическая достоверность этого сигнала была меньше.
Процесс рождения и распада частицы X(4140) свидетельствует о том, что это мезон, но с необычными свойствами. Он должен содержать очарованную кварк-антикварковую пару, однако при такой большой массе (примерно 4143 МэВ) он тогда должен был бы легко распадаться на D-мезоны. Но оказалось, что X(4140) живет намного дольше, и значит, что-то в его структуре мешает простому распаду на D-мезоны.
Свойства этой частицы очень заинтересовали теоретиков, поскольку именно так должны проявлять себя многокварковые адроны, которые в «зоопарке» элементарных частиц остаются экзотикой. Как устроены многокварковые адроны и почему они встречаются так редко — один из самых больных вопросов современной адронной физики. Специалисты надеялись, что внимательное изучение характеристик этого и других подобных частиц на разных коллайдерах поможет найти на них ответы.
В такой ситуации результат LHCb оказался неприятным сюрпризом. Предварительные результаты поиска этой частицы на интегральной светимости 0,37 fb–1 были обнародованы еще летом 2011 года, а сейчас, с выходом статьи, они стали окончательными («окончательными», разумеется, на этом объеме статистики; после набора и обработки новых данных результаты будут обновляться). Коллаборация LHCb «прошлась» по той же цепочке распадов и не обнаружила никакого особо скоррелированного рождения J/Ψ и φ мезонов. На рис. 3 показаны их данные, аналогичные рис. 2. Синей штрихованной линией показано, как примерно должна была бы вести себя гистограмма, если бы обе частицы, найденные CDF, были реальными. Красная линия — ожидаемый фон от некоррелированного рождения этих мезонов. Как видно, данные LHCb вполне укладываются в фон и не подтверждают находку Тэватрона.
Значит ли это, что никакой частицы X(4140) на самом деле не существует? Если аккуратно сформулировать то, что показывают данные, то вывод пока такой: имеется расхождение между LHCb и CDF на уровне 2,4 стандартных отклонений. Это означает, что остается некоторый шанс, что либо у LHCb, либо у CDF, либо в обоих экспериментах произошли неудачные статистические флуктуации, которые и привели к расхождению. Но это также может и означать, что особых флуктуаций нет, а в одном из экспериментов была допущена ошибка или недооценена погрешность при анализе данных. В настоящее время ничего более определенного сказать нельзя; для этого надо как минимум дождаться новых данных LHCb.
Так или иначе, ненаблюдение X(4140) пополнило список измерений, в которых результаты Тэватрона и LHC существенно расходятся друг с другом.