Бактерия Wolbachia — «серый кардинал» мира насекомых

Антон Струнов, Мария Жукова, Дина Малькеева, Елена Киселева
«Природа» №12, 2014

Об авторах

Антон Александрович Струнов — кандидат биологических наук, младший научный сотрудник лаборатории морфологии и функции клеточных структур Института цитологии и генетики (ИЦиГ) СО РАН. Область научных интересов — микробиология, внутриклеточные симбионты членистоногих, нейробиология.

Мария Владимировна Жукова — кандидат биологических наук, научный сотрудник той же лаборатории. Занимается исследованием симбиотических бактерий беспозвоночных, кишечной микрофлоры, дрозофил и муравьев-листорезов.

Дина Александровна Малькеева — аспирант Новосибирского государственного университета, инженер научно-образовательного отдела ИЦиГ СО РАН. Научные интересы связаны с микробиологией, генетикой дрозофилы, белками теплового шока.

Елена Владимировна Киселева — кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории морфологии и функции клеточных структур ИЦиГ СО РАН. Область научных исследований — функциональная организация и динамика ядерных структур, функциональная роль эндосимбиотических бактерий Wolbachia, свойства эмбриональных стволовых клеток.

Симбиоз (сосуществование неродственных организмов, согласно исходному определению немецкого миколога Антона де Бари) — фундаментальное явление природы. У некоторых видов взаимоотношения порой построены настолько сложно, что трудно поверить в реальность их существования. Многие симбионты контактируют на тканево-клеточном уровне (так называемые эндосимбиотические ассоциации), когда один из организмов живет внутри тела другого. Большой интерес у ученых вызывают взаимодействия эндосимбионтов на самом тонком, внутриклеточном уровне. Яркий пример таких тесных взаимоотношений — бактерии рода Wolbachia, формирующие ассоциации со многими беспозвоночными животными. Манипулирование репродуктивной системой хозяина, влияние на его жизнеспособность и поведение делают Wolbachia одними из самых распространенных и «искусных» бактерий на планете.

Сферы влияния бактерий Wolbachia

Неизвестные бактерии, похожие на риккетсий, были обнаружены в 1924 г. в репродуктивных тканях обыкновенного комара (Culex pipiens) М. Гертигом и С. Вольбахом, когда они изучали разнообразие бактерий семейства Rickettsiaceae и их распространение в различных тканях насекомых [1]. Позже, в 1936 г. Гертиг назвал описанный вид Wolbachia pipientis в честь своего коллеги. Специфическая локализация этих микроорганизмов в яичниках и семенниках комаров, обнаруженная учеными, не вызвала тогда особого интереса у научной общественности. Лишь в 1971 г. произошло событие, давшее толчок изучению этих необычных бактерий: Дж. Йен и А. Барр обнаружили у комаров эффект цитоплазматической несовместимости, который вызывал гибель большинства потомков при скрещивании самцов, инфицированных бактериями Wolbachia, с неинфицированными самками [2]. На сегодняшний день получены многочисленные данные о разнообразных способах влияния бактерий Wolbachia на организм хозяина, что демонстрирует их невероятную способность приспосабливаться к окружающей среде.

Рис. 1. Бактерии Wolbachia инфицируют как репродуктивные органы, так и различные соматические ткани хозяев. Микрофотографии (конфокальная микроскопия) гермария яйцевой трубки яичника (а) и центральной нервной системы личинки третьего возраста (б) дрозофилы, зараженных Wolbachia штамма wMelPop. Бактерии слева окрашены красным, справа — зеленым с помощью флуоресцентной гибридизации in situ; ядра клеток показаны синим [6]. Здесь и далее фото авторов, полученные на базе Центра коллективного пользования микроскопического анализа биологических образцов ИЦиГ СО РАН

Бактерии рода Wolbachia — грамотрицательные альфа-протеобактерии, относящиеся к порядку Rickettsiales. В состав рода входит только один вид Wolbachia pipientis. Два других вида W. persica (эндосимбионт клещей) и W. melophagi (паразит бескрылых кровососущих мух), изначально отнесенные к этому же роду, некоторое время спустя были из него исключены. По сравнению с близкородственными видами из порядка Rickettsiales, инфицирующими как млекопитающих, так и беспозвоночных, бактерии Wolbachia обнаруживаются только у последних. Их влияние распространяется на широкий круг членистоногих, а также на 16 видов нематод и может варьировать от мутуалистического (взаимовыгодного для обеих сторон) до паразитического. Передача инфекции из поколения в поколение происходит вертикально, от матери потомству, хотя известны случаи горизонтального переноса. Таким образом, основная стратегия существования Wolbachia внутри популяций беспозвоночных и продления бактерией своего рода — заражение репродуктивных органов хозяина, а именно яичников самки, принимающих непосредственное участие в производстве потомства (рис. 1, а). Тем не менее бактерии обнаруживаются также во многих соматических тканях, например нервной, включая мозг, в мальпигиевых сосудах, жировом теле, кишечнике, а также в гемоцитах (клетках гемолимфы) насекомых (рис. 1, б). Для развития Wolbachia расположение в этих тканях — априори тупиковое, поскольку лишает бактерий возможности передачи в следующее поколение. Однако, судя по последним данным, эти микроорганизмы, даже находясь вне репродуктивных тканей, могут опосредованно обеспечивать успешное продолжение своего рода.

Рис. 2. Микрофотографии (просвечивающая электронная микроскопия) Wolbachia в ткани эмбрионов саранчи Podisma sapporensis. Как правило, бактерии имеют кокко- (а) или палочковидную (б) форму с хорошо различимой оболочкой, состоящей из трех слоев, а в их матриксе много рибосом и нитей ДНК (в)

Бактерии присутствуют внутри клеток хозяина и обычно имеют палочко- или кокковидную форму, их длина 1 мкм, а диаметр 0,5 мкм (рис. 2, а, б). Оболочка этих бактерий состоит из трех слоев: внутренней плазматической мембраны, клеточной стенки и внешней мембраны хозяйского происхождения. Именно последняя, образующаяся за счет использования аппарата клетки хозяина, помогает бактериям «прятаться» от агрессивного воздействия различных внутриклеточных ферментов. В матриксе бактериальной клетки при ультраструктурном анализе выявляются тонкие нити ДНК, а также множество рибосом (рис. 2, в). Мы, как и другие исследователи, видим, что внутри клетки хозяина Wolbachia ведут себя довольно активно. Часто встречаются делящиеся бактерии и контактирующие с различными органеллами клетки: эндоплазматической сетью, митохондриями, ядром, аппаратом Гольджи и цитоскелетом (рис. 3).

Рис. 3. Бактерии Wolbachia активно контактируют с различными органеллами клетки хозяина. Микрофотографии (просвечивающая электронная микроскопия) Wolbachia в клетках мозга Drosophila melanogaster. Бактерии (Б) взаимодействуют с гладким эндоплазматическим ретикулумом (гЭПР) (а), рибосомами на мембране шероховатого ЭПР (шЭПР; справа — увеличенное изображение контакта) (б), митохондриями (М; справа увеличено изображение контакта — канала наподобие поры) (в), ядром (Я) (г), цистернами аппарата Гольджи (Г) (д), микротрубочками (МТ) (е) клетки дрозофилы. Wolbachia «открывает» свою плазматическую мембрану перед шЭПР (ж). Места контакта показаны стрелками или выделены рамкой [4]

Основная причина широкого распространения бактерий Wolbachia среди множества членистоногих — способность влиять на репродуктивную систему хозяина, обеспечивая благоприятные условия для размножения эндосимбионта и передачи его в следующее поколение. Известны четыре модификации полового размножения, происходящие под влиянием бактерий: цитоплазматическая несовместимость, партеногенез, феминизация и андроцид^* [3].

Главная цель этих репродуктивных изменений — увеличение доли зараженных самок в популяции хозяина. В ходе эволюции цитоплазматические бактерии выработали различные способы уменьшить долю самцов в потомстве зараженных самок, ведь в мужских гаметах мало цитоплазмы, и поэтому бактерии, как правило, не могут передаваться от отца.

Цитоплазматическая несовместимость, самый распространенный эффект Wolbachia, возникает при скрещивании инфицированного самца со здоровой или инфицированной другим штаммом самкой. На уровне клетки это проявляется в нарушении конденсации мужского пронуклеуса и неправильном расхождении хроматид во время первого митоза после проникновения спермия в яйцеклетку, что в конечном итоге приводит к разрушению отцовских хромосом и нежизнеспособности потомства. Если самка заражена тем же самым штаммом бактерий, конденсация отцовских хромосом не нарушается, а из яйца благополучно развивается новая зараженная особь. Гибель эмбрионов в результате цитоплазматической несовместимости варьирует от 0 до 100% в разных популяциях видов животных.

Партеногенез, вызываемый Wolbachia, приводит к увеличению количества «дочерей» в популяции хозяина с таким типом развития, при котором из оплодотворенных яйцеклеток развиваются самки, а из неоплодотворенных — самцы. Бактериальная инфекция направляет развитие яйца по женскому типу. Этот вариант репродуктивного паразитизма осуществляется у некоторых организмов (паразитических ос Leptopilina clavipes и различных видов наездников рода Trichogramma) за счет нарушения анафазы первого деления клетки во время раннего эмбрионального развития, в результате чего вместо двух гаплоидных ядер (из которых должны были бы развиться самцы) образуется одно диплоидное (и получается самка). У других беспозвоночных (ос Muscidifurax uniraptor) первое митотическое деление проходит полностью, но затем полученные два ядра сливаются в одно, восстанавливая диплоидность, что приводит к развитию особи женского пола.

При феминизации бактерии Wolbachia «превращают» генетических самцов в самок, размножаясь в андрогенной железе самца, отвечающей за развитие семенников, в результате чего снижается ее функция. Это происходит, например, у мокриц. У некоторых видов, возможно, бактерии оказывают негативное влияние на работу генов, участвующих в определении пола.

Андроцид (гибель самцов) проявляется в высокой смертности особей мужского пола на личиночной стадии развития. Этот эффект характерен, в частности, для божьих коровок. Он обеспечивает выживающим самкам большую доступность питательных веществ в окружающей среде. Механизм андроцида до сих пор выясняется.

Бактерии Wolbachia помимо репродуктивных модификаций могут оказывать и другие воздействия на размножение и жизнедеятельность хозяина. Примером служит паразитическая оса Asobara tabida. Недавно обнаружили, что формирование ее яйцеклеток зависит от присутствия бактерий, которые, предположительно, влияют на процесс апоптоза, предотвращая гибель питающих клеток яичника и способствуя оогенезу [5]. Wolbachia могут оказывать как отрицательное, так и положительное действие на продолжительность жизни хозяина. Полученный в лаборатории патогенный штамм wMelPop, как выяснили мы и зарубежные коллеги, стремительно размножается в соматических тканях дрозофил (Drosophila melanogaster), включая мозг. Это приводит к разрушению клеток хозяина и существенно сокращает выживаемость инфицированных мух по сравнению со здоровыми (рис. 4) [6, 7]. В нашей лаборатории также удалось доказать, что бактерии этого патогенного штамма увеличивают частоту апоптоза в клетках яичника плодовой мушки [8]. Зато при 16°С некоторые инфицированные линии, наоборот, живут дольше здоровых [9].

Рис. 4. Активное размножение бактерий Wolbachia приводит к гибели плодовых мушек. Показаны кривые выживаемости инфицированной (красная) и здоровой (синяя) линий дрозофил, содержащихся при температуре 29°С (а), и микрофотография (просвечивающая электронная микроскопия) разрушенных клеток мозга мушки (б)

Согласно последним данным, влияние Wolbachia не ограничивается одними репродуктивными модификациями и воздействием на жизнеспособность беспозвоночных. Бактерии обнаруживаются и в соматических клетках хозяина, а это открывает новые грани взаимоотношений внутри симбиотической ассоциации.

Бактерии и иммунная система хозяина

Известно, что бактерии Wolbachia присутствуют в гемолимфе насекомых, а значит, могут непосредственно взаимодействовать с молекулами, секретируемыми в результате гуморального иммунного ответа хозяина [10]. Например, желтолихорадочные комары (Aedes aegypti), искусственно зараженные Wolbachia штамма wMelPop, демонстрируют повышенную устойчивость к инфекции паразитическими филяриями Brugia pahangi, вирулентным штаммом бактерий Erwinia carotovora и малярийным плазмодием Plasmodium gallinaceum [11, 12]. Помимо того, что Wolbachia усиливают противодействие инфекциям круглыми червями, бактериями и простейшими, они могут также мешать заражению хозяина вирусами. В природных популяциях D. melanogaster инфицированные мухи живут дольше, эффективнее справляясь с заражением РНК-вирусами DCV (Drosophila C Virus) и FHV (Flock House Virus), чем их здоровые сородичи [13]. Большое по своей значимости открытие недавно сделали австралийские ученые. Они установили, что заражение бактериями Wolbachia комара A. aegypti, основного переносчика вируса лихорадки Денге, затрудняет для последнего создание устойчивой популяции в тканях насекомого [13]. Обнаруженные эффекты, которые оказывает эндосимбионт на жизнедеятельность хозяина, открывают широкие перспективы использования Wolbachia в качестве биологического оружия для борьбы с различными насекомыми — переносчиками заболеваний человека и вредителями сельского хозяйства. В настоящее время бактерии уже применяются в нескольких тропических областях мира, чтобы победить лихорадку Денге.

Внедрение в мозг хозяина

Особый интерес среди ученых, занимающихся исследованием бактерий Wolbachia, вызывает сейчас изучение способности этих эндосимбионтов управлять поведением хозяина. Такое влияние микроорганизмы могут оказывать как напрямую, через инфицирование специфических областей мозга, так и опосредованно — через заселение кишечника или жирового тела.

Мозг насекомых часто считают чем-то очень простым и несущественным. Иногда люди даже не предполагают, что у таких крошечных животных он вообще есть. Несмотря на то, что центральная нервная система млекопитающих намного больше по размеру и сложнее устроена по сравнению с насекомыми, у тех и у других процессы восприятия различных стимулов рецепторными клетками и передача нервных импульсов в специфические области мозга происходят сходным образом. Более того, у позвоночных и беспозвоночных в мозге обнаруживаются идентичные по своим функциям участки. По эффективности использования ресурсов нервных клеток насекомые вообще занимают лидирующие позиции. У плодовой мушки рода Drosophila мозг состоит всего из 100 тыс. клеток, а у медоносной пчелы Apis mellifera их чуть меньше 1 млн (у человека их около 85 млрд), при этом у насекомых, особенно у общественных видов (муравьев, ос, пчел, шмелей и др.), выявляются очень сложные механизмы поведения, запоминания и восприятия информации. Дополнительно усложняет работу центральной нервной системы животных наличие в клетках мозга или в тканях эндосимбионтов, способных модифицировать поведение своих хозяев и вызывать нейродегенеративные расстройства.

Присутствие бактерий Wolbachia в клетках мозга насекомых уже не считается исключительным явлением. Эндосимбионтов нашли практически во всех отделах мозга дрозофилы (рис. 5). В зависимости от штамма бактерии могут быть безвредными для своего «обладателя» или вызывать деградацию нервных клеток, бесконтрольно размножаясь в них [7, 15]. За время коадаптации с хозяевами Wolbachia выработали и закрепили уникальную способность неравномерно перемещаться из одной клетки в другую при делении нейронов мозга на стадии активного формирования центральной нервной системы эмбриона дрозофилы. Формирование нового нейрона или глиальной клетки у представителей рода Drosophila происходит из ганглиозной материнской клетки, образующейся при асимметричном делении нейробласта. При этом бактерии остаются в основном в формирующемся нейробласте и лишь в небольшом количестве перемещаются в ганглиозную клетку. Во время метаморфоза личинки во взрослую особь происходит интенсивная перестройка нервной системы и многие нейроны гибнут в результате апоптоза. Оставаясь в нейробластах, бактерии с большей вероятностью попадают в клетки мозга взрослой мухи.

Рис. 5. Бактерии Wolbachia инфицируют практически все области мозга дрозофилы (конфокальная микроскопия)

Асимметричное распределение бактерий при нейрогенезе приводит в конечном итоге к неравномерному расселению бактерий по всему мозгу. Wolbachia способны влиять на уровень нейромедиаторов в нервных клетках насекомых, в частности повышать уровень дофамина [16]. «Специфическое» распределение микроорганизмов, а также их воздействие на работу нейронов порождает много идей насчет возможного влияния бактерий на жизнедеятельность хозяина. Например, присутствие бактерий в нейронах антеннальных долей, отвечающих за обоняние у насекомого, может влиять на работу этих клеток, нарушая восприятие феромонов, и кардинально менять поведение животного в брачный сезон. Возможно, Wolbachia таким образом «настраивают» хозяев на распознавание «своих» и «чужих» особей, т.е. инфицированных тем же или отличающимся штаммом, чтобы избежать цитоплазматической несовместимости, ведущей к гибели потомства. Яркий пример такого тонкого взаимодействия внутри симбиотической ассоциации — тропические мухи D. paulistorum, среди которых есть несколько подвидов, инфицированных разными штаммами Wolbachia и не скрещивающихся между собой. Искусственное подавление бактериальной инфекции с помощью антибиотиков приводит к нарушению системы распознавания насекомого и образованию различных гибридных линий, как правило, не встречающихся в природе [17]. Инфицируя жировое тело насекомого, участвующее в образовании феромонов, бактерии Wolbachia могут изменять специфический набор так называемых кутикулярных углеводородов, которые создают уникальный запах для каждого вида.

Wolbachia локализуются также в нейронах грибовидных тел насекомого. Эти парные структуры — один из самых важных центров мозга беспозвоночного. Они отвечают за формирование кратковременной и долговременной памяти, подобно гиппокампу человека. В этой же области происходит анализ сигналов, поступающих от центров обоняния — антеннальных долей. Наличие бактериальной инфекции, вероятно, может приводить к направленному изменению работы нейронов грибовидных тел и к формированию определенной картины долговременной памяти на феромоны для определения «своих» и «чужих» особей. Однако стоит отметить, что подобные взаимоотношения хозяина и симбионта — пока лишь гипотеза и не подтверждены экспериментально.

Приведенные нами примеры специфической локализации Wolbachia в клетках мозга насекомых и возможные последствия влияния бактериальной инфекции на поведение хозяина показывают, насколько тесно могут осуществляться взаимодействия в симбиотической ассоциации. Бактерии фактически выступают в роли кукловода, манипулирующего жизнедеятельностью насекомого ради продолжения собственного рода. Размножение различных бактерий, простейших и плоских червей в мозге животного и управление его поведением давно перестало быть сюжетом научной фантастики. Например, простейшие Toxoplasma gondii заселяют ткани мозга крыс. У грызунов полностью исчезает страх при восприятии запаха мочи их злейшего врага — кошки, и они становятся легкой добычей хищников [18]. Так паразит перемещается в ткани своего основного хозяина. Эти простейшие «ладят» и с людьми. Предположительно, результат такого «содружества» — замедление скорости реакции человека, что увеличивает риск попасть в дорожно-транспортное происшествие приблизительно вдвое.

Жизнь в кишечнике

В кишечнике любого животного содержится большое количество разнообразных микроорганизмов, так или иначе взаимодействующих со своим хозяином и формирующих специфическое для конкретного вида сообщество, или микрофлору. Оно играет очень важную роль в развитии организма и в его жизнедеятельности. Изменения в составе кишечной микрофлоры могут влиять на многие физиологические процессы, а также вызывать различные нарушения здоровья, от воспалительных процессов до ожирения [19]. Сейчас особое внимание уделяется взаимодействию микроорганизмов с центральной нервной системой хозяина (посредством нервных, эндокринных путей или иммунного ответа) и их влиянию на функции мозга и поведение животного. Происходит формирование так называемой оси «микрофлора — кишечник — головной мозг», которая может регулировать сознание, настроение, тревожность и болевые ощущения организма. Более того, заселение кишечника развивающегося млекопитающего определенной по составу микрофлорой влияет на развитие центральной нервной системы и последующее поведение животного [20].

Известно, что микроорганизмы в кишечнике насекомых играют важную роль в формировании предпочтений при выборе партнера для скрещивания. Мухи одного и того же вида, разделенные на две группы и содержащиеся на разных питательных средах даже в течение одного поколения, перестают скрещиваться с особями другой группы и предпочитают партнера, который кушал ту же еду [21]. Определенная диета вызывает изменение состава кишечной микрофлоры и, видимо, в соответствии с цепочкой связей между микрофлорой, кишечником и головным мозгом приводит к возникновению изоляционного барьера внутри популяции и начальному этапу видообразования. Недавние исследования, проведенные с помощью пиросеквенирования нового поколения, продемонстрировали, что в кишечнике 55% проанализированных насекомых разных видов (166 из 305 полученных образцов) содержатся бактерии Wolbachia [22]. Поэтому нельзя исключить их активное участие в поведении насекомых и влияние на выбор хозяевами партнера для скрещивания через ось «микрофлора — кишечник — головной мозг», однако доказательств на данный момент нет.

Итак, в природе существует огромное количество примеров тонкого взаимодействия партнеров симбиотической ассоциации. Все животные и растения вступают во взаимоотношения с микроорганизмами, коэволюционируют и формируют удивительные и уникальные по своей структуре формы симбиоза. Уже невозможно рассматривать эволюцию организмов без учета микробного сообщества, населяющего их ткани или клетки. В 2007 г. были впервые сформулированы принципы так называемой хологеномной теории эволюции, рассматривающие в качестве объекта естественного отбора не организм сам по себе, а ассоциацию микробов и организма — «холобионт» [23]. Положительные мутации закрепляются гораздо быстрее у симбиотических микроорганизмов, чем у их хозяев, что позитивно сказывается на приспособлении ассоциации в целом. Данная теория очень популярна среди многих ученых и подтверждается постоянно обновляющимися данными. Перечисленные выше примеры взаимоотношений Wolbachia и хозяина, поразительное воздействие эндосимбионта на репродуктивную систему беспозвоночных и манипулирование их поведением несомненно поддерживают хологеномную теорию эволюции. Бактерии Wolbachia выступают в роли «серых кардиналов» мира насекомых, незаметно, но влиятельно вмешиваясь в развитие и видообразование различных организмов. Это делает Wolbachia одними из самых уникальных бактерий, обнаруженных до сих пор в природе.

Работа выполнена при поддержке бюджетного проекта ИЦиГ СО РАН (№ VI.53.1.2).

Литература
1. Hertig M., Wolbach S. B. Studies of Rickettsia-like microorganisms in insects // J. Med. Res. 1924. V. 44. P. 329–374.
2. Yen J. H., Barr A. R. New hypothesis of the cause of cytoplasmic incompatibility in Culex pipiens L. // Nature. 1971. V. 232. P. 657–658. DOI: 10.1038/232657a0.
3. Werren J. H., Baldo L., Clark M. E. Wolbachia: master manipulators of invertebrate biology // Nat. Rev. Microbiol. 2008. V. 6. P. 741–751. DOI: 10.1038/nrmicro1969.
4. Strunov A., Kiseleva E. Drosophila melanogaster brain invasion: pathogenic Wolbachia in central nervous system of the fly // Insect Sci. 2014. DOI: 10.1111/1744-7917.12187.
5. Pannebakker B. A., Loppin B., Elemans C. P. et al. Parasitic inhibition of cell death facilitates symbiosis // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2007. V. 104. P. 213–215. DOI: 10.1073/pnas.0607845104.
6. Min K. T., Benzer S. Wolbachia, normally a symbiont of Drosophila, can be virulent, causing degeneration and early death // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 1997. V. 94. P. 10792–10796. DOI: 10.1073/pnas.94.20.10792.
7. Strunov A., Kiseleva E., Gottlieb Y. Spatial and temporal distribution of pathogenic Wolbachia strain wMelPop in Drosophila melanogaster central nervous system under different temperature conditions // J. Invertebr. Pathol. 2013. V. 114. P. 22–30. DOI: 10.1016/j.jip.2013.05.001.
8. Zhukova M. V., Kiseleva E. The virulent Wolbachia strain wMelPop increases the frequency of apoptosis in the female germline cells of Drosophila melanogaster // BMC Microbiol. 2012. V. 12. Suppl. 1: S15. DOI: 10.1186/1471-2180-12-S1-S15.
9. Вайсман Н. Я., Голубовский М. Д., Илинский Ю. Ю. Различия в параметрах продолжительности жизни и ее пол-специфичности в популяциях человека и их моделирование на дрозофиле // Успехи геронтологии. 2013. № 1. С. 66–75.
10. Haselkorn T. S. The Spiroplasma heritable bacterial endosymbiont of Drosophila // Fly. 2010. V. 4. P. 80–87. DOI: 10.4161/fly.4.1.10883.
11. Kambris Z., Cook P. E., Phuc H. K. et al. Immune activation by life-shortening Wolbachia and reduced filarial competence in mosquitoes // Science. 2009. V. 326. P. 134–136. DOI: 10.1126/science.1177531.
12. Moreira L. A., Iturbe-Ormaetxe I., Jeffery J. A. et al. Wolbachia symbiont in Aedes aegypti limits infection with dengue, Chikungunya, and Plasmodium // Cell. 2009. V. 139. P. 1268–1278. DOI: 10.1016/j.cell.2009.11.042.
13. Hedges L. M., Brownlie J. C., O’Neill S. L. et al. Wolbachia and virus protection in insects // Science. 2008. V. 322. P. 702. DOI: 10.1126/science.1162418.
14. Walker T., Johnson P. H., Moreira L. A. et al. The wMel Wolbachia strain blocks dengue and invades caged Aedes aegypti populations // Nature. 2011. V. 476. P. 450–453. DOI: 10.1038/nature10355.
15. Albertson R., Casper-Lindley C., Cao J. et al. Symmetric and asymmetric mitotic segregation patterns influence Wolbachia distribution in host somatic tissue // J. Cell Sci. 2009. V. 122. P. 4570–4583. DOI: 10.1242/jcs.054981.
16. Moreira L. A., Ye Y. H., Turner K. et al. The wMelPop strain of Wolbachia interferes with dopamine levels in Aedes aegypti // Parasit. Vectors. 2011. V. 4. P. 28. DOI: 10.1186/1756-3305-4-28.
17. Miller W. J., Ehrman L., Schneider D. Infectious speciation revisited: impact of symbiont-depletion on female fitness and mating behavior of Drosophila paulistorum // PLoS Pathog. 2010. V. 6. e1001214. DOI: 10.1371/journal.ppat.1001214.
18. Berdoy M., Webster J. P., Macdonald D. W. Fatal attraction in rats infected with Toxoplasma gondii // Proc. Biol. Sci. 2000. V. 267. P. 1591–1594. DOI: 10.1098/rspb.2000.1182.
19. Cryan J. F., Dinan T. G. Mind-altering microorganisms: the impact of the gut microbiota on brain and behavior // Nat. Rev. Neurosci. 2012. V. 13. P. 701–712. DOI: 10.1038/nrn3346.
20. Heijtz R. D., Wang S., Anuar F. et al. Normal gut microbiota modulates brain development and behavior // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2011. V. 108. P. 3047–3052. DOI: 10.1073/pnas.1010529108.
21. Sharon G., Segal D., Ringo J. M. et al. Commensal bacteria play a role in mating preference of Drosophila melanogaster // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2010. V. 107. P. 20051–20056. DOI: 10.1073/pnas.1009906107.
22. Yun J. H., Roh S. W., Whon T. W. et al. Insect gut bacterial diversity determined by environmental habitat, diet, developmental stage, and phylogeny of host // Appl. Environ. Microbiol. 2014. V. 80. P. 5254–5264. DOI: 10.1128/AEM.01226-14.
23. Rosenberg E., Koren O., Reshef L. et al. The role of microorganisms in coral health, disease and evolution // Nat. Rev. Microbiol. 2007. V. 5. P. 355–362. DOI: 10.1038/nrmicro1635.

^* Подробнее см.: Захаров И. А. Бактерии управляют половым размножением насекомых // Природа. 1999. № 5. С. 28–34 (DjVu, 3 Мб).