Математическое моделирование в экологии:
Историко-методологический анализ

2.4. Идеологическое осмысливание происшедшего

Нужно ли объяснять, что происшедшее в Чернобыле однозначно доказывает, что все научно-технические достижения неспособны обеспечить полную безопасность атомной энергетики? Наши знания о процессах, происходящих в ядерном реакторе, настолько фрагментарны и неполны, что толком не известно — послужило или нет сбрасывание стержней защиты непосредственной причиной взрыва. Но любой современный человек, будучи специалистом в какой-нибудь области, рассчитывает, что специалисты в других областях обеспечат ему безопасное удовлетворение скромных потребностей, как, например, в электроэнергии. В большинстве случаев это действительно так, но, к сожалению, неизбежны исключения.

С иллюзией того, что всё можно устроить хорошо, так трудно расстаться, что самые уважаемые люди продолжали — по модели В. Пелевина — этот обряд затыкания пулевого отверстия в голове колпачком от авторучки. А. Д. Сахаров — воплощенная совесть нашей эпохи — представляя и горячо рекомендуя читателям «Нового Мира» повесть Г. У. Медведева, настойчиво рекомендовал строить атомные электростанции под землей. А персонал станции эта мера разве спасет? А что спасет персонал обычной, не атомной, а тепловой станции? Например, авария в Балакове, когда погибло четырнадцать человек, не была ядерной. Вырвало предохранительный клапан, и перегретый пар наполнил помещение, где работали люди. На обычной станции масса паропроводов, вентили, фланцы, сальники, задвижки... Ни одному куску металла нельзя безоговорочно доверять, а температура и давление пара даже выше, чем на атомных станциях, где параметры выбраны более низкими с целью повышения безопасности, но с потерей коэффициента полезного действия.

В рамках того же сценария — затыкания пулевого отверстия колпачком от авторучки — был проведен в Чернобыле идиотский судебный процесс над бывшими руководителями АЭС. Простые советские люди должны были узнать, что виноватые наказаны и теперь случившееся безобразие больше не повторится. Обвинение должно было выдвинуть какие-нибудь резоны. И вот оказалось, что подсудимые грубо нарушили бюрократические формальности: отослали в высшие эшелоны власти программу эксперимента, а оттуда ни ответа, ни привета — так как же они смели провести испытания? А сколько раз был нарушен регламент эксплуатации ядерного реактора? Однако без нарушения регламента нельзя эксплуатировать не только ядерный реактор, но и обыкновенную электроплиту на квартирной кухне. В самом деле, корпус электроплиты занулен, а рядом может стоять электрический чайник или утюг без зануления металлических частей корпуса. Ситуация строго запрещается правилами устройства электроустановок, она действительно потенциально опасна, но существует в миллионных масштабах. Между прочим, если бы оператор не уронил мощность реактора, то все бы в Чернобыле обошлось благополучно и о бюрократических нарушениях никто бы и не вспомнил.

Скверно, что руководство станции с большим опозданием поняло, что реактор разрушен, но по всему, что мы знаем, здесь не было намеренного обмана, хотя бы потому, что подобный обман совершенно лишен смысла: взрыв реактора не скроешь.

Еще несколько слов о позиции средств массовой информации. Показательна книга А. В. Иллеша и А. Е. Пральникова [32]. Авторы — корреспонденты «Известий», которые всю жизнь подавали информацию определенным образом, а теперь вдруг новые требования — говорить правду, однако с оптимизмом. Действительно, факты о размерах аварии, о числе пострадавших, о количестве эвакуированных и т. д. подаются верно, по крайней мере, без грубых сознательных искажений. Но с приправой оптимизма получается нечто до невозможности странное. Вот станция возрождается: пускается первый энергоблок, готовится к пуску второй (конец сентября 1986 г.; саркофаг над четвертым блоком уже возведен). Зачем они вообще пускаются — потому ли, что без них зимой действительно нельзя обойтись, или потому, что нужно утвердить победу советских людей над ядерной стихией? Кажется, верно первое, но акцент делается на второе.

Немного всмотримся в детали. Усовершенствована система защиты, и, конечно, результат налицо: ложное срабатывание. «Само отключение цепочки — дело десяти минут, но на согласование этой операции потребовалось около двух дней». (Стр. 133). Усилена дисциплина; корреспонденту пришлось подождать в вестибюле станции, пока оформляли пропуск. От скуки он начал читать приказы. Первый приказ касался праздношатающихся, которые из вестибюля станции устраивают клуб. Их предписывалось «удалять». Остальные приказы имели один общий мотив: «на рабочем месте в состоянии опьянения...», «в состоянии глубокого похмелья...» (стр. 135). Каких же нужно еще гарантий безопасности атомных станций?

Последнее замечание по поводу качества информации. В 1996 г. в связи с десятилетием катастрофы прошло следующее сообщение. В ликвидации чернобыльской аварии участвовало 800 тысяч человек, из которых в течение 10 лет умерло 8 тысяч, т. е. порядка 1%. Авторы сообщения не заметили, что из этой цифры вытекает, что радиация полезна для здоровья. Действительно, для Советского Союза и России смертность за год для мужчин ни в одной возрастной группе не опускается ниже 1,5 случая на тысячу. За десять лет, следовательно, среднестатистическая смертность не может быть ниже 1,5%, т. е. 12 тысяч случаев. Такое различие с чисто статистической точки зрения абсолютно достоверно, так как демография имеет дело с огромным числом наблюдений. Объясняется ли этот парадокс попросту тем, что статистические данные о смертности чернобыльских ликвидаторов собирались неаккуратно и потому элементарно ложны? Или имеет место более сложный статистический артефакт, объясняющийся тем, что в ликвидаторы попадала более здоровая часть населения? В любом случае к демографическим оценкам последствий катастрофы надо подходить с осторожностью.

Какие же общие выводы представляются нам разумными теперь, более чем через десять лет после катастрофы? Положение атомной энергетики находится в таком же неустойчивом режиме, в котором находился чернобыльский реактор перед взрывом. Например, парламент может сначала проголосовать за консервацию АЭС, находящейся в сейсмически опасном районе, а потом, когда выяснится, что в таких условиях нормальное снабжение электроэнергией невозможно, проголосовать за обратный пуск АЭС. Собственно говоря, нет ни необходимости, ни смысла теоретически решать вопрос — быть или не быть атомной энергетике, потому что этот вопрос, как и другие теоретически неразрешимые вопросы, будут решаться сравнительно мелкими практическими шагами на протяжении жизни целых поколений. На одной из пресс-конференций в мае 1986 года ответственный чиновник допустил неловкое высказывание «Наука требует жертв». На самом деле, в данном случае жертв требует не наука, а та высокая концентрация энергии, без которой мы не можем обойтись. Было бы хорошо, если бы частью общественных взглядов на эти вещи стало понимание того, что какому-нибудь Минотавру всё равно придется приносить жертвы: сидит ли этот Минотавр в угольной шахте, в урановом руднике или в ядерном реакторе. Экономия энергии, прекращение ее использования для военного производства, борьба против строительства новых АЭС и заводов по производству и переработке топлива — это прекрасное направление общественной деятельности, которое может принести много полезного. Такое направление близко массовому сознанию, потому что каждому человеку кажется очевидным, что авария в неядерной технике не может принести таких бедствий, как ядерная авария. Но не дай Бог доиграться всему этому «зеленому движению» до чего-то серьезного, например, до развала энергосистемы.

Сам пуск энергосистемы в случае развала, вероятно, возможен в течение нескольких часов. Но наименее устойчивой работа системы бывает при максимальных нагрузках, т. е. зимой, особенно в сильный мороз. Городские системы отопления не только в значительной степени завязаны на теплоцентрали как источник тепловой энергии пара, отработанного на электростанциях, но и вообще не могут работать без электричества. Система отопления многоэтажного дома необходимо включает циркуляционные насосы (это в небольшом сельском доме можно делать отопление на естественной циркуляции). Опять-таки, толком не известно, через сколько времени замерзнут и полопаются трубы системы отопления, если прекратится циркуляция. Условно считается, что два часа стоять можно, а больше — опасно. Само собой понятно, что если лопнет труба отопления в одном месте, то без отопления останутся десятки квартир: электроэнергия, допустим, снова имеется, а отопление запустить нельзя. Вот и получается, что если перейти меру разумного в борьбе с атомной опасностью, то можно создать такую аварию, которую не переживет население больших городов, в массе своей лишенное необходимых средств и навыков выживания.

На примере энергетики отлично видно, как минимальная философия оказывается связанной с вопросами жизни и смерти. Начав с разговора о том, как лучше обеспечить безопасность в энергетике, мы отчетливо увидели, что вся наука и техника не могут определенно ответить на этот вопрос: причина опасности лежит в высокой концентрации энергии. Тогда естественно спросить себя, а зачем же человечество создало такую концентрацию энергии? Очевидный ответ состоит в том, что без этого невозможна современная городская цивилизация. Но тогда позволительно спросить — зачем же человечество создало столь высокую концентрацию населения в городах, где экологическая обстановка настолько неблагоприятна, что вполне можно сказать, что экологическая катастрофа уже произошла. Люди, правда, еще не вымерли, но это только потому, что человек является самым выносливым из животных (это особенно подчеркивает В. Шаламов в «Колымских рассказах»). Как вообще следует оценить жизнь современного городского жителя, которая делится между службой в бюрократическом учреждении и вечерним смотрением в телевизор — как прекрасную и достойную или как отвратительную и презренную, которая годится только на то, чтобы ее принести в жертву какому-нибудь идолу?

Это всё вопросы максимальной философии, которая смыкается с религией.¹² В этой области существует своя наука, которая называется теологией (по-русски — богословием). Как нам кажется, очень интересно проследить соотношение между запросами, предъявляемыми этой науке со стороны общества, и ее реальными возможностями. Только что мы использовали источник — «Чернобыльскую тетрадь» Г. У. Медведева, который является блестящим в чисто литературном отношении и высоко нравственным в отношении человеческом. Теперь мы переходим к источнику не меньших достоинств — «Критике догматического богословия» Л. Н. Толстого.

¹² Неправильно было бы, конечно, отождествлять максимальную философию и религию: если мы обратимся к философскому эгрегору (Сократ, Платон...) и к религиозному эгрегору (Будда, Христос...), то станет совершенно ясным, что эгрегоры различны. Остроумный Рассел говорил, что философия находится между наукой и религией и потому подвергается атакам с обеих сторон. Впрочем, дискуссия о том, что и как правильно называть, завела бы нас слишком далеко. (Вернуться)