Культурные традиции как фактор экологической сегрегации у китообразных

Рис. 1. Только макаки с японского острова Якусима моют батат перед едой. Но и они так делали не всегда. Японские биологи наблюдали, как в середине прошлого века обезьяна по кличке Имо научилась это делать для себя, а другие макаки (преимущественно малыши) из этой популяции постепенно путем подражания переняли этот опыт. (Фото с сайта https://www.vista-se.com.br/apos-decadas-de-pesquisas-cientistas-afirmam-que-as-outras-especies-tambem-criam-cultura/)

В статье исследователя из МГУ имени М.В. Ломоносова рассматривается роль ненаследуемых (приобретенных в течение жизни) поведенческих паттернов в экологической дифференциации у китообразных. Показано, что приобретенные поведенческие навыки, связанные с пищевыми предпочтениями, могут передаваться между особями внутри социально организованной группы животных. Таким образом поведенческие особенности (паттерны) могут передаваться со значительной скоростью, по сравнению с наследуемыми поведенческими чертами, и могут способствовать быстрой адаптации отдельных популяций к меняющимся условиям. По мнению автора такая особенность китообразных может в свою очередь подстегивать эволюцию интеллекта у этих животных.

Пропасть между человеком и животными, рисуемая в представлении людей, время от времени то уменьшается, то разрастается до невероятных размеров. Похоже, что сейчас время ее существенного сокращения. Культура, традиции – слова, прочно связанные с человеческим обществом, биологи применяют для описания феноменов среди различных животных с развитой коммуникацией (крысы, обезьяны, дельфины) и даже у насекомых (!) (читайте синопсис Жанны Резниковой «Лучший «учитель» для животных — генетическая предрасположенность» ). Считается, что термин “культурные традиции” был впервые применен к животным японскими приматологами, описавшими появление и распространение навыка мытья батата в группе японских макак (рис. 1).

Возможность возникновения культурных традиций обусловлена способностью к сложному изменяющемуся в разных условиях поведению и наличием у животных социального обучения. Феномены сложного поведения и социального обучения в свою очередь очень разнообразны и имеют различную природу, поэтому терминологически и методологически на этом направлении еще не все четко и однозначно. Существуют различающиеся определения как поведенческих традиций, так и самого термина культура. Так автор приводит пример определения Левинсона, где главным критерием культуры является постепенное усложнение традиций, которые передаются посредством имитации или активного инструктирования. В такой ситуации кажется, что культура остается уникальной чертой человека, что, признаюсь, мне (КП) импонирует. Но автор статьи возражает, что в таком случае поскольку «во многих человеческих сообществах уровень сложности культуры оставался неизменным на протяжении тысячелетий; … такое определение исключает из “культуры” и многие традиции человека.» Тут я бы (КП) все-таки поддержала Левинсона (Levinson, 2006) – усложнение произошло в момент формирования: никакие языки и традиции человека нельзя считать закрепившимся в популяции путем распространения обучением, но однократно возникшим «озарением» одной особи, что, как видно из примеров возникновения традиций у животных, именно так у последних, в отличие от человека, и происходит.

Несмотря на терминологические сложности, исследования культурных традиций в разных таксономических группах живых существ идут полным ходом. В настоящей статье сделан обзор таких исследований у китообразных. Сложная социальная организация, высокий интеллектуальный уровень, всесветное распространение, предполагающее разнообразие экологических особенностей, способствуют появлению традиций в этой группе млекопитающих. Интересно, что в качестве культурной традиции исследователи называют, например, собственно «язык» – способ общения китообразных. Например, песни самцов горбачей в каждый момент времени уникальны для локального стада, изменения в песни происходят внутри стада одновременно у всех животных. Песню киты могут перенимать от соседних популяций, так возникает своеобразная эстафета. Некоторые приемы охоты горбачей тоже могут считаться культурной традицией, так как передаются от одной особи другим путем обучения. Сходные особенности поведения – на уровне акустического общения и навыков охоты наблюдаются и у кашалотов.

Рис. 2. Дельфин с губкой на роструме, которая применяется в качестве защиты от механических повреждений при определенном способе придонной охоты. (Источник: с сайта www.manwb.ru, статья «Культура у дельфинов?» Джеймса Оуэна)

Хорошо изучены культурные традиции у дельфинов афалин, диета и охотничьи навыки которых очень разнообразны. Афалины продемонстрировали даже орудийную деятельность: при охоте на донных обитателей дельфины одной из популяций научились защищать губкой свой рострум от механических повреждений (рис. 2).

На косатках показано, что культурные традиции обуславливают появление экотипов, различающихся способами охоты, диетой, окраской: «В прибрежных водах северной части Тихого океана обитают два экотипа косаток – рыбоядные и плотоядные. Рыбоядные косатки питаются в основном разными видами лосося и некоторыми другими рыбами, а плотоядные охотятся преимущественно на морских млекопитающих – тюленей, дельфинов, морских свиней и даже крупных китов» . Стада животных разных экотипов отличаются и социальной структурой, и морфологией. Дело в том, что морские млекопитающие хорошо слышат и быстро соображают, поэтому плотоядные косатки охотятся небольшими группами и в тишине. А вот рыбу гонять удобно большой компанией и «с криками» – у рыбоядных косаток большие сложно структурированные семьи. Для рыбоядных и плотоядных косаток российских вод молекулярными методами показано наличие репродуктивной изоляции.

Приведенные примеры показывают, что культурные традиции в популяциях китообразных с одной стороны способствуют расширению экологической ниши вида, а с другой определяют ее дробление популяциями с разными пищевыми предпочтениями. Автор заключает: «Дифференциация экологических ниш с помощью быстро меняющихся и быстро распространяющихся в популяции поведенческих адаптаций, которые оперативно подстраиваются под изменения среды, могла обеспечивать существенное эволюционное преимущество, которое и привело к развитию сравнительно высокого уровня интеллекта у китообразных.»