Мегаполис для птиц и растений

Георгий Виноградов
«Химия и жизнь» №1, 2020

Фото автора

Среда современных мегаполисов резко отличается от той, в которой с древних времен существовал человек. Психологи давно доказали, что город без признаков живой природы действует на людей угнетающе, незаметно перенапрягая психику. Поэтому присутствие в городах зеленых уголков и некоторого количества диких животных — и не в последнюю очередь различных птиц, они заметнее — не просто приятно, а полезно и необходимо. Вопрос в том, может ли город стать приятным для животных и растений.

Человеческие города существуют на Земле хорошо если несколько тысяч лет. Большие же города, мегаполисы, вообще возникли буквально только вчера. Это значит, что биологических видов, сформировавшихся в городе и приспособленных к нему и только к нему, попросту нет — они и не могли успеть возникнуть. Даже вездесущие синантропы, вроде сизых голубей или серых крыс, пришли сюда вслед за людьми из сельских поселений. Значит, городам приходится как-то впускать в себя кусочки изначально дикой природы. Стараться сохранять биоразнообразие — в данном случае его можно трактовать как богатство жизни на конкретной территории, выраженное в количестве обитающих видов, каждый из которых требует каких-то определенных условий среды. И поэтому городская среда должна быть по возможности разнообразна. Увы, деятельность городских властей легко может это разнообразие снизить.

Возьмем для примера Москву. Она была и пока еще остается довольно зеленым городом (хотя зелени в ней в последние годы все меньше). Согласно данным программы «Птицы Москвы и Подмосковья», собранным в 2006–2011 годах при составлении Атласа птиц Москвы, в пределах МКАД было встречено 226 видов птиц, половина из которых, 113, точно гнездилась в городе. В городских парках водятся разные звери, до лис и бобров включительно, в водоемах нерестятся (или нерестились?) лягушки... Система особо охраняемых природных территорий (ООПТ — «Лосиный остров», заказник на Воробьевых горах и множество других) была рассчитана на поддержание городских экосистем на довольно пристойном уровне. И тут грянуло нынешнее «благоустройство». Не будем касаться связанных с ним вопросов освоения средств, посмотрим на результат именно со стороны городской флоры и фауны. Вроде бы отцы города всячески за него радеют: газоны регулярно стригут или застилают рулонами с готовой травой, с них убирают листву, в парках ликвидируют мешающий подрост и прокладывают широкие дорожки, ставят ларьки и фонари, берега водоемов укрепляют рабицей с гравием и стенками из лиственничных бревнышек, «заросшие бурьяном пустыри» и «покрытые непонятными зарослями поймы» застраивают чем-нибудь полезным... Казалось бы, лепота.

...Первым сдает позиции разнотравье. На выстригаемых в ноль газонах растения просто не могут, не успевают нормально цвести и давать семена, и многие виды пропадают. Рулонные газоны вообще обычно быстро высыхают, превращаясь в непонятное желтое мочало, но и на выживших цветов и семян нету. Следом уходят насекомые-опылители, все эти бабочки и шмели. Без цветов на газонах им там делать нечего. Без опылителей не опыляются даже те растения, которые остались. Получается замкнутый круг. Последний удар наносит выгребание листьев, укрывающих почву на зиму, и дворы начинают лысеть. Почва истощается, становится беззащитной против ветра сухим летом и против размывания дождем. А подсыпаемый местами торф не слишком подходит для аборигенных растений, зато на нем замечательно растут разные сорняки вроде сныти.

Конечно, проблема с разнотравьем на газонах не только московская. Но во многих европейских городах ее, спохватившись, принялись решать, и разнотравные газоны там становятся новым урбанистическим трендом. Доходит даже до высаживания разных растений на крышах автобусных остановок, именно для того, чтобы вернуть насекомых-опылителей, как это сделали, например, в голландском городе Утрехте. А в Москве стригут и стригут.

А между тем и разнотравье газонов, и остававшийся от листьев перегной — это дом для разнообразных насекомых (не только опылителей) и почвенной фауны, важнейшего кормового ресурса для птиц в период размножения. Ведь даже зерноядные птицы, вроде воробьев, выкармливают птенцов всякой живностью. Кстати — помните? — из-за стрижки газонов созревших семян трав для взрослых птиц теперь тоже не больно-то найдешь. И те же воробьи начинают заметно снижать численность. Хотя в Москве были случаи, когда местные активисты в итоге долгих бюрократических боданий добивались возвращения разнотравья в свои дворы — и следом возвращались пропавшие было птицы.

Расчистка парков от подроста и «бурьяна» наносит птицам еще один удар — у них пропадают места гнездования. Соловьи, например, гнездятся в зарослях трав на земле, и, как показывают ежегодные учеты поющих птиц, численность их в парках после проведенного там «благоустройства» сильно снижается. И город остается без соловьиных вечеров. Застройка же «пустырей» или замена их моногазонами со стриженой травой и дорожками аукнулась практически полным исчезновением из Москвы луговых птиц, вроде коростелей. Классических луговых сообществ в Москве почти не осталось...

Расчистка и укрепление берегов водоемов, особенно установка вертикальных бревенчатых стеночек (очень, очень декоративных), оказывается роковой для городских лягушек, которые просто не могут выйти оттуда на берег. С той же проблемой сталкиваются маленькие утята, которым обязательно надо иногда выходить на сушу.

Так что запрессовать городское биоразнообразие различными благоустройствами достаточно легко. Хорошая же новость заключается в том, что там, где этого не делают, звери и птицы активно проникают в города. Думаю, ролики из Англии или Канады с лисой в палисаднике или оленем в городе видали в Интернете многие. Ну а про тренд на восстановление в городах разнотравья, запускающего экологические цепочки «с нижних этажей», я уже говорил. А значит, городу необязательно быть каменным мешком. И это хорошо. Ведь психологи давно доказали, что город без признаков живой природы действует на людей угнетающе.