Монгольские заметки, или В стране древней животноводческой культуры

Юрий Столповский, Юлия Якель
«Природа» №12, 2018

Здесь и далее фото Д. В. Щепоткина

Об авторах

Юрий Анатольевич Столповский — доктор биологических наук, заместитель директора по науке, заведующий лабораторией сравнительной генетики животных Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН. Постоянный автор «Природы». Научные интересы — сохранение породного разнообразия и генофондов домашних животных, генетика животных.

Юлия Яковлевна Якель — член Общественного экспертного совета Комитета по делам национальностей Государственной думы РФ. Директор Центра «Хранители». Научные интересы — сохранение биоразнообразия, права коренных малочисленных народов на традиционное природопользование.

Маршрут животноводческой экспедиции сотрудников Российской академии наук в Монголию

Идея совершить экспедицию из Москвы в Монголию на автомобиле вызвала в нашем окружении неоднозначную реакцию. Кто-то, явно «неэкспедиционных кровей», иронически спросил, не жаль ли нам, «стойким оловянным солдатикам», бить машину по российским, да еще и по монгольским дорогам. Вспомнили и понатыканные всюду камеры слежения, и ненавязчивый придорожный сервис. Маршрут Москва — Ташанта — Москва — это около 9 тыс. км, плюс рабочие переезды в Монголии — еще 3 тыс. км. Итого нам предстояло преодолеть около 12 тыс. км. Да мало ли что может случиться в пути! Но два довода перевесили все сомнения. Первый — финансовый: затраты на автопробег значительно меньше, чем стоимость билетов на самолет вкупе с арендой машины на месте. Второй — эмоциональный: увидеть в путешествии добрую половину нашей огромной страны, от Москвы до Алтая, — давняя мечта, которую наконец-то удастся осуществить. Казань, Уфа, Ишим, Барнаул, Горно-Алтайск, Кош-Агач... Перечисление основных стоянок звучало, как сказочное заклинание перед невероятным приключением. Неужели?! Да, на самом деле... едем.

Длинная дорога к Золотому Алтаю. Ради чего?

Продукция животноводства составляет 80% всего экспорта Монгольского государства, 64% населения страны заняты в этой отрасли. На первом месте по экспортной выручке — продажа шерсти, на втором — скота. По его поголовью на душу населения (12–30 животных на одного человека) Монголия — мировой лидер. Больше всего здесь овец и коз: на каждый из видов приходится в среднем по 43% всего поголовья сельскохозяйственных животных. Оставшиеся 14% представлены крупным рогатым скотом и яками (7%), лошадьми (6%), верблюдами (1%) [1].

Золотые вершины Монголии

Пастбищное животноводство — древнейшая отрасль народного хозяйства Монголии. Именно здесь сконцентрирован опыт многих поколений скотоводов. Природные условия способствуют ведению преимущественно кочевой жизни, которая требует разведения домашних животных с определенными генофондами. Наши исследования связаны с рядом фундаментальных направлений: сохранением и управлением генофондами, природоохранной генетикой, геногеографией, изучением коэволюции, филогенеза, жизнеспособности и продуктивности домашних животных. Объектами изысканий экспедиции должны были стать основные виды домашнего скота: овца, коза, лошадь, корова, як. Цель — изучить их породное разнообразие, генофонд монгольских пород и сравнить полученные результаты с данными, имеющимися в генетическом банке Института общей генетики имени Н. И. Вавилова [2]. Мы планировали собирать биологические образцы в многочисленных аймаках¹ и сомонах² Монголии, а это означало, что в день необходимо преодолевать в среднем 900 км.

Путешествие на автомобиле, безусловно, имеет свои плюсы и минусы. За окном километр за километром проплывают разнообразные природные ландшафты. В селениях с говорящими названиями Вперед, Хомяки, Хреново, Веселая Жизнь, Неудачино, Долина Свободы так и хочется притормозить и пообщаться с жителями. Однако работа не позволяет: выбьешься из графика, и потом ищи-свищи в степи друзей-монголов.

Позади Нижегородская область, Татарстан, Башкирия, гостеприимный Алтай... Проехав по Чуйскому тракту — одной из красивейших дорог России, — ясно осознаешь, что в такой стране можно и нужно с детства воспитывать путешественников. А еще испытываешь разочарование от того, что не найдешь в этих местах, как ни высматривай, простую вывеску «Местные продукты», за которой по существу скрываются и история, и экономика, и философия, и здоровье, и вкус человеческой жизни... Очень хотелось попробовать что-нибудь оригинальное, национальное, но увы: засилье трансграничных товаров удручало. Где же исконные российские продукты — морс, сбитень, квас, ряженка, пряники, блины, расстегаи и кулебяки? Невольно напрашиваются аналогии с русскими породами домашних животных, утраченными в последние десятилетия.

С такими мыслями мы домчались до российско-монгольской границы. Экспедиции предстояло взять биопробы, сфотографировать и описать фенотипы неведомых нам пород домашних животных.

Монголия манила своими просторами. Нам казалось, что мы достаточно серьезно подготовились к работе. Надежная машина, хорошая палатка, экспедиционная одежда и даже газовая плитка прилагались к классическому продуктовому набору — макароны, тушенка и сгущенка. Что еще нужно для полного счастья? «Берите с собой не одно, а два запасных колеса. А кровохлёбку купили?», — это первое, что мы услышали от наших алтайских друзей. Кровохлёбка лекарственная, или железистая (Sanguisorba officinalis), — многолетнее травянистое растение из рода кровохлёбок семейства розовых и первое лекарственное средство в экспедиции. У этой травы огромное количество невероятных названий: кровососка, луговка, мышьяк, наголоватень, огорошник, простудная трава, сухозолотица, трудница, ужачье зелье и т.д. Экстракты и отвары из нее обладают бактерицидным, вяжущим и сильным кровоостанавливающим действием. Их применяют при различных желудочно-кишечных заболеваниях.

6 сентября 2017 г., запасшись кровохлёбкой (но не купив второго запасного колеса), мы пересекли границу и поехали в сомон Дэлуун аймака Баян-Улгий, где нас ждало знакомство с овцами породы керей. Через первые 10 км стало понятно, почему в Москве нам не стали устанавливать в навигатор карту дорог этой страны. Специалисты сформулировали причину отказа кратко и емко: «Бессмысленное занятие, проверено на практике». Да, Монголия обладает прекрасными дорогами, но есть здесь и другая реальность — «без дорог», — где ездят не по указателям, а по направлениям. Кстати, данный факт привлекает туристов-экстремалов, которые любят погонять по бездорожью. Главное отличие от российских трасс: здесь нет ни камер, ни жезлов, а стоянки для отдыха кругом природные, на любой вкус. Проехав не одну тысячу километров, невольно захочешь написать оду монгольским дорогам.

Аймак Баян-Улгий (Баян-Улэгэйский). Место обитания овец породы керей

Во-первых, может быть несколько, хоть десяток дорог проложено-наезжено в одном направлении. Во-вторых, зачастую они расходятся веером, а потом соединяются через несколько, а то и через десятки километров. И одновременно встречаются дороги, которые уводят в совсем иные, не нужные вам края, но вы долго об этом не догадываетесь, а осознаете, лишь преодолев большой отрезок пути. Если нет дождя, настраивайтесь на дорожную пыль — неотъемлемую часть монгольских странствий. Дороги бывают асфальтовые и проселочные: грунтовые, травянистые, песчаные и даже водяные, проложенные по руслу ручьев. Особенно коварны каменистые и гравийные: на первых довольно часто повреждаются автомобильные шины, даже самые современные, адаптированные к бездорожью; вторые опасны незаметными прогибами, в которых машина на скорости внезапно закапывается капотом вниз, а затем, как на трамплине, летит вверх и бьется о землю, подбрасывая до потолка плохо закрепленный скарб и перепуганных пассажиров. Однако все эти сюрпризы — ничто по сравнению с творениями природы Золотого Алтая. Бирюзовые, красные, зеленые, коричневые, голубые, оранжевые горы... Непередаваемые краски горных пейзажей, которые когда-то увидел и воспел в своих полотнах великий Николай Рерих. Перед глазами тысячи реальных картин — от невероятных, инопланетных до нежно-пастельных, трогательных и прекрасных в своей земной простоте.

Пастельные краски гор по маршруту Дэлуун — Ховд — Алтай

И вот позади самая живописная дорога экспедиции — от сомона Дэлуун к Ховду³, где нас ждут монгольские яки и козы породы алтай-улан. Здесь встречаются животные всевозможных мастей — черные, белые, серые, рыжие, различных оттенков коричневого, с удивительными формами рогов. Из этого морфологического разнообразия нужно выделить фены, или дискретные морфологические признаки, чтобы затем посчитать их концентрацию, коэффициенты разнообразия, оценить различия и сходство. Со стороны, возможно, кажется смешным, когда взрослые люди гоняются за козами и овцами, пытаясь разглядеть их анфас и в профиль. На деле же мы получили уникальный материал о фенотипической изменчивости монгольских пород.

Лог Тохой. Аймак Ховд (Кобдоский). Здесь мы видели монгольских пастушьих собак

Постепенно в экспедиции сложился определенный ритм. Добираемся до конкретного места, где разводят ту или иную породу сельскохозяйственных животных. Договариваемся с местными администрациями, фермерами, ветеринарами и берем пробы крови у типичных представителей интересующей нас породы. Но прежде чем взять биоматериал, надо подробно рассказать о сути нашей работы местным товарищам. А она только на первый взгляд проста. «Зачем вы приехали из далекой России и берете кровь, описываете животных?» — спрашивали почти во всех сомонах и юртах.

Монгольские дороги расходятся и сходятся за горизонтом...

Отбор проб — основа изучения генофондов

История наших изысканий восходит к 1926 г., когда по инициативе выдающихся генетиков Ю. А. Филипченко и Ф. Г. Добржанского на средства Комиссии по изучению естественных производительных сил России⁴ были организованы первые исследования пород домашних животных Средней Азии и Казахстана [3]. Затем экспедиции стали работать и в Монголии [4]. Животноводство этой страны, как и Саяно-Алтайского региона России, в целом представляло интерес для биологов и генетиков, но в большинстве случаев оно не стало объектом систематического генетического мониторинга.

Масти коз породы алтай-улан

Теперь наша основная общебиологическая задача — с помощью ДНК-маркеров определить, с каким (или какого качества) селекционным материалом мы имеем дело сегодня. Порода перед нами или нет? Для этого необходимо охарактеризовать генетическую и фенотипическую структуру животных, проанализировать филогенетические связи и, наконец, попытаться найти специфические гены продуктивности, адаптивности и жизнеспособности. Этап отбора проб всегда очень важен, так как именно в экспедиции закладывается фундамент будущих исследований.

Масти овец породы гоби-алтай

Отбор крови у разных видов животных происходит по разным сценариям. Легче всего работать с козами и овцами. С опаской мы ждали встречи с местными яками (Bos grunniens). Эти могучие представители рода настоящих быков одомашнены более 7000 тыс. лет назад, скорее всего на территории Тибета [5]. Опыт работы с ними в России подсказывал, что могут возникнуть самые неожиданные ситуации, ведь животные полудикие и большую часть времени проводят на высокогорных пастбищах без ежедневного контакта с человеком. Однако опасения оказались напрасными: яков в Монголии доят, и стадо, в котором мы брали кровь, оказалось на редкость миролюбивым, а яководы угостили нас вкуснейшим сквашенным молоком и нежнейшими сливками, напоминающими и кефир, и простоквашу, и йогурт одновременно.

Процедура отбора крови для генетического банка

В начале второй декады сентября экспедиция достигла города Олгий (Ульгий), в окрестностях которого обитает порода коз с соответствующим названием улан ульгий.

Стоит заметить, что перед совместной работой нужно не только пообщаться с хозяевами, но и, согласно обычаю, попить чаю в юрте, отведать местные гастрономические деликатесы: как правило, боорцог — небольшие кусочки теста, обваренные в бараньем жиру, и обязательно аруул, или грут, — кусочки засушенного творога. Гостеприимство монголов всегда было на высоте. «Чем цивилизованней человек, тем он менее человечен», — сказал нам один из руководителей крупного аймака. Спорить мы не стали. Кочевники редко видят людей — отсюда их огромное желание пообщаться, принять у себя гостей.

На этот раз для того чтобы взять кровь у 50 животных, нам пришлось объехать пять семей (юрт), везде попить чай, кое-где и с архи (водкой, сделанной на основе молока), и поесть вареной баранины. Последние 10 образцов крови брали в кромешной темноте, при этом было очень жаль молодую симпатичную девушку-ветеринара. Если перефразировать известную фразу про поэта и Россию, то «ветеринар в Монголии — больше, чем ветеринар». Это очень уважаемый человек. Вся жизнь большинства монголов связана с разведением домашних животных, и человек, умеющий их лечить, — спустившийся с небес Айболит. Насмотревшись на работу местных ветеринаров, можно сказать одно: выбирать эту профессию должны люди с очень устойчивой психикой — спокойные и уравновешенные; любовь к животным мы бы поставили на второе место.

Разнообразие масти яков (Bos grunnies)

С фонариками телефонов и под фарами джипа рутинное, в общем-то, действо отбора крови превратилось в сюрреалистическое шоу. Представьте: с разных сторон из темноты в облаках пыли местные ковбои тащат коз, ты чувствуешь близость невидимого огромного стада, слышишь его дыхание, блеяние... и сотни горящих бледно-краснорозовых точек — глаз — хаотично перемещаются на горизонте. Животные волнуются: что там эти иноземцы творят с их сородичами?

Немногие россияне знают о великой животноводческой культуре монголов, о скотоводческих традициях. Как виртуозно здесь управляются с лошадьми, овцами, козами, коровами, яками, верблюдами! Как вылечить животное или взять кровь на пастбище без специального оборудования? Веревка да сноровка, ну и многовековой опыт, который передается от поколения к поколению.

Женщина-пастух для просторов Монголии — обычное явление

Ранние подъемы, длительные переезды, работа с животными... С каждым днем полевой генетический банк пополнялся новыми пробами. Переночевав в городе Улаангом, в 23 км от самого большого озера Монголии Убсу-Нур площадью свыше 3350 км², мы проследовали вдоль уникального водоема, включенного в 2003 г. в состав объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО — Убсунурского бассейна. (Маленький кусочек оз. Убсу-Нур принадлежит и России: 0,3% площади озерного зеркала — 12 км² — находится на юге Республики Тыва). Это природное чудо служит убежищем для 173 видов птиц и 29 видов рыб. На берегах озера, расположенного на высоте 753 м, обитает 41 вид млекопитающих, включая таких редких животных, как ирбис, аргали, сибирский горный козел.

Однако целью нашей животноводческой экспедиции теперь была лошадь породы тэс.

«Монгол без коня, что птица без крыльев»

Типичная лошадь пастуха под монгольским седлом

Тэс — древняя аборигенная монгольская порода [6]. Для того чтобы ее увидеть и взять пробы крови, мы приехали в Тэсин-гол — в Западную Монголию. И тут нас ждал сюрприз: в день нашего прибытия проводились ежегодные традиционные скачки. На первый взгляд, большая удача, ведь со всех окрестностей сюда собираются самые достойные представители породы, а люди ради этого зрелища специально приезжают издалека. Но мы были несколько разочарованы: вряд ли удастся отобрать в генетический банк экспедиции кровь приведенных на состязание лошадей. Скорее всего, никто не захочет нервировать своих лошадей перед ответственным соревнованием. Однако не стали терять времени — наш проводник, местный ветеринар, начал возить нас от стойбища к стойбищу, где мы брали биопробы у лошадей, которые в соревнованиях не участвовали.

Монголия — страна войлочных юрт

Наконец подъехали к месту старта традиционных конных соревнований. Здесь собрались лучшие скакуны: вороные, палевые, серые, чубарые. Тэс — лошадь невысокая, приземистая, коренастая, с крупной головой и очень красивыми, немного раскосыми глазами, стройными, коротковатыми ногами и мощными копытами. Разумеется, отбирать пробы крови нам пока не разрешили. Зато наш фотограф начал снимать животных. Гривы у многих из них на удивление контрастировали с основной мастью, как будто кто-то их выкрасил специально: у рыжих лошадей — в черный цвет, у палевых — в темно-коричневый и серый. И только у двух коней-«близнецов», светло-палевых с коричневыми подпалами на ногах, были длинные коричневые гривы — в тон основной масти. Чуть позже, когда мы брали у них кровь, научный сотрудник Института биологии Монгольской академии наук Ц. Цендсурен рассказала, что, по преданию, именно такими были два жеребца-близнеца, принадлежавшие первому великому хану Монгольской империи Чингисхану.

Перед скачками: лошадь породы тэс и ее хозяин

Монголы охотно фотографировались вместе со своими лошадьми и между собой посмеивались, видимо, обсуждая, кто из них удачнее представил жеребца и будет красоваться «в прессе»... Подходили по очереди. Кадры выходили один другого краше. А среди лошадей бегали мальчишки. Самому старшему на вид лет двенадцать, а младшему — не больше шести. В этой суете обратил на себя внимание малыш лет семи: он как-то очень по-взрослому держал жеребца за уздечку и что-то ему говорил. Увидев, что мы на него смотрим, приподнялся на носочки, потянулся ближе к голове лошади и стал говорить тише. И жеребчик еще ниже склонил голову, как будто хотел расслышать, что говорит его маленький друг.

Вдруг все вокруг забегали: объявили начало скачек! К мальчику быстро подошел, почти подбежал мужчина, видимо, его отец. Взял малыша под мышки и посадил на жеребца. Потом помог сыну снять традиционный халат (дээл), который был надет поверх тонкой куртки, стянул с него сапоги. От этого зрелища мы замерли, совсем не понимая, что происходит. Обернувшись, увидели, что на всех приготовленных для скачек лошадях сидят дети, а взрослые мужчины помогают снимать лишнюю одежду и обувь, некоторым сняли даже носки. Оказывается, в традиционных монгольских скачках участвуют только дети 5–14 лет, причем это могут быть и мальчики, и девочки. Раздеваются они, чтобы жеребцу было легче. А седел не надевают в целях безопасности наездников.

Маленькие всадники

Лошадь традиционно дарят мальчикам на третий день рождения, и растут они вместе в абсолютной гармонии с природой, познавая друг друга и весь мир. Впервые монголы-кочевники сажают ребенка на лошадь в 3–4 года, с этого возраста он учится верховой езде, а через год-два уже может самостоятельно пасти скот и участвовать в соревнованиях. Существует старинная пословица: «Монгол без коня, что птица без крыльев». И до сих пор у каждого члена традиционной кочевой семьи есть свой конь.

Мальчишки, горделиво восседавшие на лошадях без седел и стремян, вызывали истинное восхищение! Как-то неожиданно у них изменилась осанка, взгляд — это были всадники, которым предстояло слиться со своими жеребцами в единое целое. И вот все собрались, построились, старт... десяток лошадей рванули одним махом, оставив за собой лишь облако густой пыли и гул копыт. Дух захватило от этого зрелища юной конницы потомков Чингисхана. Теперь стало понятно, о чем только что разговаривал мальчик со своим жеребцом — конечно, о предстоящих скачках. Мы желали маленькому наезднику удачи.

Когда конница вернулась, ребят пересадили на других, более взрослых жеребцов и снова отправили на старт. И так несколько раз. По правилам скачек в первом заезде участвуют лошади-двухлетки (даага), во втором — трехлетки (шулддэн) и так далее, всего семь забегов. В последнем состязаются только иноходцы.

Монгольские скачки — воистину незабываемое зрелище, имеющее многовековую историю. В XIII в. в Монголии появилась служба конных гонцов, которая могла всего за две недели доставить письмо из одного конца империи в другой. Примечательно, что такая почтовая система успешно функционировала вплоть до 1949 г.! [7]. И конечно, лошадь была грозным «оружием» монголов, в XIII в. она помогла им завоевать полмира и создать великую империю. Сегодня ученые полагают, что многие породы лошадей в мире происходят именно от тех монгольских скакунов, но местные породы изучены генетиками пока недостаточно.

Мы покидали Тэсин-гол уже в сумерках. Прощались с новыми знакомыми, как с близкими людьми: долго жали друг другу руки и обещали выслать фотографии на адрес местной администрации. Нам предстоял долгий путь в Москву и следующий этап исследований — анализ отобранного генетического материала уникальных монгольских пород домашних животных.

Работа выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 16-54-44060).

Литература
1. Столповский Ю. А., Цэндсурен Ц., Кол Н. В. и др. Генофонды домашних животных Монголии / Под ред. И. А. Захарова. М., 2013.
2. Столповский Ю. А., Лисичкина М. Г., Каштанов С. Н. Сохранение пород домашних животных ex situ // Зоологический музей МГУ имени М. В. Ломоносова. Зоологические исследования. M., 2018; 20: 153–155.
3. Конашев М. Б. Экспедиции лаборатории генетики Академии наук СССР в Среднюю Азию и Монголию (1925–1935) // Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники имени С. И. Вавилова РАН. Историко-биологические исследования. 2014; 6(4): 43–59.
4. Домашние животные Монголии / Под. ред. Я. Я. Лус. М.; Л., 1936.
5. Qifa L., Xingbo Zh., Yanhua L. et al. Construction and identification on enriched microsatellite library from yak genome // Proceedings of the International Congress on Yak. Acta Genetica Sinica. Sichuan, 2004; 31: 489–494.
6. Нямжав Т. Популяции монгольского скота. Улаанбаатар, 2006.
7. Третьяков Г., Раш Р., Лиясов А. и др. Железнодорожная артерия Монголии: Очерки истории железнодорожного транспорта в Монголии. Иркутск, 2001.

¹ Аймак — административно-территориальная единица в Монголии, примерно соответствующая области в Российской Федерации. В Монголии насчитывается 21 аймак.

² Сомон — составная часть аймака, единица территориального деления. В 2005 г. в стране было 330 сомонов.

³ Ховд — единственный сомон монгольского аймака Ховд, большинство населения которого составляют казахи (96%). — Примеч. ред.

⁴ Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) — самое крупное научное учреждение Академии наук первой трети XX в. Создана в 1915 г. при Петербургской академии наук по инициативе В. И. Вернадского для изучения природных ресурсов страны. — Примеч. ред.