Многие десятилетия Черное море заслуженно сохраняло славу «житницы» для значительной части населения Украины, России, Грузии. Можно только посочувствовать тем, кто не пробовал малосольной чулары — двухлетки кефали, не замирал от восторга при знакомстве с саламуром — вареной в острой чесночной приправе керченской селедкой или не таял вместе с золотистыми дольками галагана — вяленой икры лобана.

Главными черноморскими «яслями» — колыбелью нереста и нагула основных промысловых рыб — служит северо-западный шельф, что делает его наиболее уязвимым в экологическом отношении районом моря. Здесь расположены единственный на Черном море заповедник осетровых; центр концентрации ценнейшего вида черноморской камбалы-калкана; биоценозы мидий и уникальной красной водоросли филлофоры. Одновременно эта акватория стала и ареной активной хозяйственной деятельности.
Дунай, Днестр и Днепр, а также многочисленные предприятия побережья Одесской и Николаевской областей щедро делятся с морем своими «богатствами» — тоннами фенолов, нефтепродуктов, пестицидов, тяжелых металлов. А уж как «любят» черноморское мелководье газовщики, и описать трудно. С 1989 года здесь ведутся интенсивная разведка и промышленная разработка морских месторождений газа, сопровождающиеся колоссальным загрязнением морской среды.
Неудивительно поэтому, что о черноморских устрицах сейчас уже можно только мечтать. Вылов осетровых в Черном море по сравнению с 1950-ми годами к концу века сократился в 40 раз, а любимой знаменитым одесситом Костей кефали прекращен вовсе. Традиционные промысловые объекты — барабуля, луфарь, пеламида, скумбрия, крупная ставрида, когда-то вылавливавшиеся тысячами тонн, сейчас либо существуют в море в непромысловых количествах, либо исчезли вообще. В последнее десятилетие в Черном и Азовском морях отмечаются случаи регистрации в тканях и органах морских животных хлорорганических пестицидов и некоторых токсичных тяжелых металлов в концентрациях, в несколько раз превышающих максимально допустимые уровни.

Оценить сроки самоочищения моря от нефтепродуктов в районах морской разведки и добычи газа позволяет гидроэкологическая модель, разработанная доктором химических наук А.В. Леоновым. Она учитывает биохимические механизмы трансформации нефтяных разливов и способна, таким образом, оценить перспективные (в течение года) изменения концентрации нефтепродуктов в морской среде. В отличие от немногочисленных аналогов в этой модели при расчетах за основу взята не численность или биомасса нефтеокисляющих бактерий, а их биохимическая активность в процессе жизнедеятельности и ее зависимость от условий среды.
В 12 численных модельных экспериментах исследовалась реакция моря на разлив в течение недели 200, 500 и 1000 т нефтепродуктов в разные сезоны года. Неожиданным образом эти расчеты помогли разгадать загадку пятнадцатилетней давности. Моделирование подтвердило гипотезу, что причиной аномального загрязнения вод шельфа в июле 1989 года, когда концентрация нефтепродуктов в толще вод в 188 раз (!) превысила норму, стало использование при разведочном бурении нерекомендуемых во всем мире промывочных растворов на нефтяной основе.
Наиболее неблагоприятным временем года для ведения разведочных работ оказалась осень. В случае сброса буровых растворов в этот период суммарное время их трансформации до нормы составляет 212–222 дня. Летом, в момент максимальной активности нефтеокисляющих бактерий, море очищается при сбросе нефтепродуктов быстрее всего, за 9–24 дня.
*
Океан не привык к искусственным уколам, пилюлям и реанимациям. За миллионы лет эволюции он всегда надеялся только на самого себя. Вмешиваясь в жизнь голубого континента даже с благими намерениями, но без достаточных знаний, любви и доброты, всегда есть риск грубо задеть не игравшую ранее струну, и как прозвучит в этом случае новый аккорд — неизвестно. Уверен, география обеспечит его мажорную тональность. Успех же сотрудничества географов с математиками зависит не только от материальной базы, но и от искренности желания ученых понять природу, а следовательно, умения внимательно слушать друг друга.