Человек, который построил мою жизнь

Иван Кулаков
«Наука из первых рук» №5–6(90), 2020

15 января 2021 г. академику Николаю Леонтьевичу Добрецову исполнилось бы 85 лет — он ушел из жизни меньше чем за месяц до своего юбилея. Вспоминая своего учителя, покровителя, коллегу и друга, Иван Кулаков не говорит о его бесценном вкладе в науку и судьбу Сибирского отделения Российской академии наук. Он вспоминает азартного, неутомимого, творческого и безупречно порядочного человека, который с одинаковым энтузиазмом совершал прорывы в науке, вдохновлял молодежь, писал книги и сражался за все, во что верил. Вспоминает горячие научные дискуссии и веселые корпоративы, восхождения на вулканы и анекдоты из повседневного научного быта.

Об авторе Иван Юрьевич Кулаков — член-корреспондент РАН, доктор геолого-минералогических наук, заместитель директора по научной работе и заведующий лабораторией сейсмической томографии Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А. А. Трофимука СО РАН (Новосибирск). Автор и соавтор более 250 научных работ.

В моей карьере ученого-геофизика, как и в моей личной судьбе, Николай Леонтьевич Добрецов сыграл определяющую роль.

В Институт геофизики я пришел совсем молодым, «неоперившимся» сотрудником. И о методе сейсмической томографии, которым предстояло заниматься, имел довольно смутное представление. Мне не хватало ни опыта, ни знаний, ни поддержки коллег, чтобы приступить к совершенно новым исследованиям в области получения и интерпретации сейсмических данных.

Тогда, в начале 1990-х гг., метод сейсмической томографии находился на самой ранней стадии развития не только в нашей стране, но и во всем мире. По большому счету, я изобретал велосипед, совершая ошибки, натыкаясь на подводные камни, за что подвергался жестокой, хотя и вполне заслуженной критике моих коллег-геофизиков. Это был тяжелый период, и не думаю, что мне хватило бы сил и мужества продолжить исследования, если бы не поддержка Николая Леонтьевича.

Николай Леонтьевич с самого начала проявлял необыкновенный интерес к методу сейсмической томографии и почему-то сразу почувствовал ко мне расположение.

Я до сих пор задаюсь вопросом: что он разглядел в молодом, амбициозном и бестолковом ученом? Но как бы там ни было, «большой человек», директор института и руководитель СО РАН взял меня под свое крыло. Он всегда находил время поинтересоваться моими исследованиями, помочь разобраться с полученными данными.

Его интуиция поражала. Николай Леонтьевич часто выдавал такие неправдоподобные интерпретации, с которыми я не мог согласиться, но позже с удивлением обнаруживал, что он был совершенно прав.

Когда я почувствовал себя увереннее, начал робко возражать ему. Николай Леонтьевич любил поспорить, и научная дискуссия быстро перетекала в спор на повышенных тонах. Он бурно реагировал на возражения: ругался, бил кулаком по столу, но всегда выслушивал аргументы. А позже, когда остынет, мог изменить свое мнение и всегда был готов признать свою неправоту.

В подобных эмоциональных спорах и рождалась истина. Несколько раз мне даже удавалось убедить Добрецова, чем я ужасно гордился.

«Н. Л. Добрецов и тектонические аспекты метаморфизма». Показано одно из теоретических положений, выдвинутых и разрабатываемых Добрецовым: эксгумация комплексов высоких и сверхвысоких давлений из зон субдукции (перерождение аккреционного клина в коллизионно-покровные системы). Рис. из неопубликованной статьи чл.-корр. РАН Е. В. Склярова

Художник от геологии

Наши встречи обычно происходили в его кабинете часов в 8 утра. В приемной Николая Леонтьевича уже ждали заместители, бухгалтеры и прочие ответственные сотрудники аппарата института, директором которого он являлся. Однако, увлекаясь научными проблемами, он полностью забывал о политических и административных делах. В возбуждении ходил по кабинету, забирался на стул, чтобы показать на огромной карте структуры, расположенные в ее самой «далекой» северной части. Потом в какой-то момент, вспоминая вдруг о текущей рутине, смотрел на часы и стремительно убегал на встречу с каким-нибудь послом или президентом.

Сейчас забавно вспоминать, как я, еще совсем «зеленый» научный сотрудник, приносил академику, директору института и председателю Сибирского отделения РАН первые томографические картинки. Раскрашены они были чуть ли не акварелью, поскольку цветных принтеров тогда еще не было. Николай Леонтьевич с энтузиазмом находил в этих красных и голубых пятнах плюмы и реликтовые зоны субдукции, которые, по его мнению, должны находиться именно там, где они были выделены с помощью томографии. На следующий день я с ужасом понимал, что при расчетах был перепутан знак и все голубые аномалии нужно перекрасить в красный цвет, а красные — в голубой. К моему удивлению, Николай Леонтьевич воспринимал измененную картинку с неменьшим энтузиазмом, объясняя с ее помощью геодинамику региона ничуть не хуже, чем в предыдущем случае (Кулаков, 2016).

Лагерь геофизиков на еще теплом лавовом поле вблизи вулкана Толбачик. Камчатка. Август 2014 г.

Николай Леонтьевич Добрецов поддерживал меня на протяжении всей моей научной карьеры. И не только помогал, но и вдохновлял своим примером. Глядя на него, я понимал, что наука — это не набор сухих формул и алгоритмов, а настоящее творчество. Он подходил к науке как к искусству. Он был настоящим художником и геологию любил именно за красоту. И на картах, ручкой или карандашом, он всегда рисовал настоящие художественные произведения.

Если бы я не имел перед глазами пример такого вдохновенного ученого-«художника», наверное бы, в какой-то момент ушел из науки, чтобы заняться живописью. Ведь времена тогда были тяжелыми, а отношения с коллегами — напряженными. И все мои дальнейшие карьерные шаги (заведующий лабораторией сейсмической томографии, член-корреспондент РАН) реализовались во многом благодаря Николаю Леонтьевичу. Так он еще раз сыграл ключевую роль в моей карьере. Если бы не он, моя судьба сложилась бы совершенно иначе.

В команде

Волею судьбы несколько лет назад формально я стал непосредственным руководителем Добрецова.

Николай Леонтьевич принимал самое активное участие в жизни лаборатории, отчитывал нас за недостаточную инициативность, благодаря ему совещания и планерки стали регулярными. Он проявлял большой интерес к работе молодых сотрудников, не давал им расслабляться, вдохновлял на защиты, новые публикации, участие в конференциях.

В последние несколько лет он еще и участвовал в полевых работах нашей лаборатории на Камчатке. Я считаю, что всем сотрудникам лаборатории, а особенно студентам и молодым ученым, необыкновенно повезло работать в команде с таким человеком и специалистом высочайшего класса, как академик Добрецов.

Лавовый поток типа «пахой-хой» на вулкане Толбачик. Такие потоки характерны для вулканов Гавайских островов. 2013 г. Фото А. Белоусова

Николай Леонтьевич очень любил неформальные сборища и не пропускал ни одного корпоратива нашей лаборатории. И всегда именно он становился душой праздника. Каждый раз задавал веселый и непринужденный тон общения, «подкалывал» ребят, рассказывал анекдоты, пел песни. Было видно, что ему ужасно нравится общение с молодыми, и они его очень любили.

Будучи очень вспыльчивым и эмоциональным, академик Добрецов всегда оставался человеком исключительной порядочности во всех сферах жизни. Как заведующий лабораторией, я точно знаю, что он не перетянул на себя ни одной копейки. Наоборот, чаще отказывался от всех заслуженных благ: премий, перелетов бизнес-классом, чтобы поддержать молодых специалистов.

Новый 2021 год мы встречали, к сожалению, уже без него.

Это был, еще раз повторюсь, человек необыкновенных качеств. И я был далеко не единственным, которому он реально построил жизнь: за все эти годы он помог огромному количеству людей найти свое место в науке и преодолеть подводные камни в своей жизни.

Литература
1. Академик Добрецов: происхождение и эволюция жизни // Наука из первых рук. 2006. Т. 7. № 1. С. 68–87.
2. Добрецов Н. Л. Академик Добрецов: Идеи и Люди // Наука из первых рук. 2016. Т. 67. № 1. С. 48–71.
3. Кулаков И. Ю. Взгляд через призму сейсмотомографии // Наука из первых рук. 2016. Т. 67. № 1. С. 72–77.