Глиняное совершенство амурского неолита

Виталий Медведев
«Природа» №9, 2017

Об авторе Виталий Егорович Медведев — доктор исторических наук, заведующий сектором неолита Института археологии и этнографии СО РАН (Новосибирск), заслуженный деятель науки РФ. Область научных интересов — археология, история древности и Средневековья Дальнего Востока, Восточной и Центральной Азии.

Изделия из глины (керамика — первый искусственный материал, воплощенный в посуде) оказали огромное влияние на развитие практически всей человеческой цивилизации по крайней мере за последние 13–14 тыс. лет. Многие специалисты считают именно сосуды из глины одним из главных и диагностических критериев определения неолита — новокаменного века. Хочется заметить, что сегодня на планете найдется немного людей, не обладающих хотя бы одним сосудом, сделанным из глины. Без изделий из обожженной глины (украшений, игрушек, строительного материала, а в последнее время деталей механизмов, медицинских приспособлений и др.) трудно представить нашу современную жизнь.

Приамурье — очаг древнейшего гончарства

До 1960-х годов, когда на японских островах Кюсю и Сикоку (пещера Фукуи и скальный навес Камикураива) была найдена керамика, возраст которой оказался свыше 11–12 тыс. лет, древнейшей в мире считалась керамика, созданная не ранее 7–9 тыс. лет назад. Найденные в позднеплейстоценовых культурных слоях японских памятников обломки сосудов были обеспечены радиоуглеродными изотопными датировками (затем другие соседние островные памятники с подобными находками удивительно раннего возраста были датированы и иными методами). Первоначально реакция большинства исследователей на это открытие была скептической, в лучшем случае находки считали локальным явлением.

Карта расположения основных рассматриваемых памятников неолита в Нижнем Приамурье: 1 — Гончарка-1; 2 — Осиповка-1; 3 — Гася, Госян; 4 — Вознесенское; 5 — Хумми; 6 — Кондон-Почта, Кондон-Школа; 7 — Сучу; 8 — Тахта

Уже в 1970-х годах в ходе работ археологического отряда Института истории, филологии и философии СО АН СССР (ныне Институт археологии и этнографии СО РАН) в окрестностях амурского села Сакачи-Алян были открыты три многослойных памятника. В их нижних слоях, относящихся к осиповской археологической культуре, уверенно зафиксирована керамика, датируемая периодом 11–13 тыс. лет назад. Первый памятник с керамикой названной культуры (ее считали в то время из-за отсутствия в ней изделий из обожженной глины мезолитической) был выявлен на нижней окраине Сакачи-Аляна. В 1975 г. на противоположной, верхней, окраине села, на утесе Гася, в основании осиповского культурного горизонта вместе с каменным инвентарем и остатками очага были найдены фрагменты необычного сосуда, не имевшего аналогов среди известной керамики Дальнего Востока и сопредельных регионов. Впервые под двухметровой толщей грунта в стратиграфически безупречной ситуации (in situ) в осиповском «мезолитическом»¹ слое была зарегистрирована керамика — один из основополагающих компонентов материальной базы культур неолитического времени.

Новые материалы были получены в 1980 г. в ходе возобновленных на древнем поселении раскопок. Наряду с разрозненными черепками обнаружены части раздавленного сосуда. Они залегали на глубине 210–224 см от современной поверхности в нижней надматериковой пачке того же слоя (литологически связанного с плотными глинами и суглинками), что и находки 1975 г. Остатки сосуда размещались в пределах обширного углистого прокаленного пятна, образовавшегося на месте существовавшего наземного жилища типа чума. Располагавшаяся сплошным аморфным пластом наподобие большой бесформенной лепешки керамика представляла собой едва различимую по цвету и плотности массу. Она была в основном мягкой, словно сосуд древние не обжигали. После тщательной просушки под слоем бумаги его фрагменты затвердели, и их удалось отделить друг от друга, что позволило реконструировать сосуд. Емкость представляла собой простейшую усечено-коническую форму типа ситулы² с плоским дном (плоскодонность — характерная черта керамики амурского неолита). Высота его была до 26 см, толщина стенок и дна 1,2–1,7 см. Внешняя поверхность изделия покрыта узкими параллельными вертикальными желобками, внутренняя — тоже желобками, но ориентированными горизонтально. Возраст сосуда, определенный радиоуглеродным методом, — 12 960±120 лет назад [1, 2]. Уже при первом петрографическом анализе керамики в Институте геологии и геофизики СО РАН (Новосибирск) выяснилось, что в ее глинистом тесте имеются примеси искусственного характера (кусочки горной породы без следов корки выветривания, окатанные зерна кварца и полевого шпата). Есть в нем также органика, следы растительных остатков, дробленый шамот³. Температура обжига первого реконструированного сосуда осиповской культуры была очень низкой — около 350°C. Позже керамика из раскопок Гаси, включая описываемый сосуд, была подвергнута технико-технологическому анализу в лаборатории «История керамики» Института археологии РАН (Москва). Было, в частности, установлено, что при конструировании сосуда использовался лоскутный налеп, когда на подготовленную форму-модель, покрытую каким-то материалом во избежание прилипания к ней, накладывались бесформенные кусочки глинистой (илистой) массы. Поверхность изделия заглаживали орудием с гребенчатым рабочим краем, отчего она становилась желобчато-рифленой (подобная поверхность характерна для всей осиповской керамики). Выявлено также, что гончары поселения Гася применяли обваривание раскаленных сосудов (вероятнее всего, в целях ритуального очищения новых изделий перед их использованием в быту) [3].

Вверху: фрагмент «осиповского» сосуда. Гася. Фото В. Н. Кавелина. Внизу: «Осиповский» сосуд, реконструкция автора. Гася. Прорисовка Ю. В. Таваревой

Спустя непродолжительное время исследования Гаси были продолжены. В восьми раскопах и одной разведочной траншее общей площадью около 1 тыс. м² найден многочисленный «осиповский» инвентарь различного назначения, а также выявлены образцы мобильных форм искусства (мелкая пластика) и украшения. Развалы или крупные части сосудов обнаружить не удалось, однако было встречено значительное количество небольших фрагментов. Относятся они к нескольким хронологическим фазам осиповской культуры, существовавшей в самом конце плейстоцена. Это подтверждено серией радиоуглеродных датировок, укладывающихся во временной диапазон от 12 960±120 до 10 875±90 лет назад. Одновременно с исследованием поселения Гася проведены раскопки расположенного рядом другого памятника (Госян) с осиповским культурным слоем, в котором также была зафиксирована керамика, во многом близкая гасинской.

Открытие столь древней керамики на амурском берегу многими учеными было принято не сразу. Только спустя полтора-два десятка лет, после находок обломков сосудов в других памятниках осиповской культуры на Амуре (Хумми и Гончарка-1) [4], подтверждающих наши исследования, специалисты признали проблему древнейшего гончарства на Российском Дальнем Востоке одной из приоритетных и значимых в археологии. Исчезли сомнения, что в «мезолите» (переходном периоде) региона могла быть керамика.

Осиповская культура с зародившимися и удивительно рано укоренившимися в ней признаками неолитичности⁴, которые проявились также в ее общем облике и в образе жизни ее носителей, была образцом передовой формы бытия той эпохи. Наряду с керамикой, разнообразнейшим каменным инструментарием (в том числе шлифованными орудиями), жилищами-полуземлянками, продуктивной экономикой (с высокой ролью рыболовства) в ней развивалось яркое искусство — петроглифы, круглая каменная и керамическая скульптура, известны даже украшения (серьги, бусы). Эти компоненты, отражающие материальную и духовную жизнь, — наиболее древние (или одни из наиболее древних) не только в Дальневосточном регионе, но и на территории всей Евразии. Осиповскую культуру теперь исследователи не без оснований относят к продуктам древнейшей протоцивилизации.

Следует сказать, что люди (преимущественно в ряде регионов Северной Евразии) уже в позднем палеолите были способны использовать в быту и обжигать глину. Это относится, прежде всего, к изделиям, связанным с магическими обрядами (фигуркам животных, человека). Появление именно глиняной посуды и ее постоянное, а не спорадическое производство в финале палеолита — начальном неолите прослеживается в районах Восточной Азии, куда входит также Нижнее Приамурье [5, с. 33]. Любопытным представляется результат исследования глиняной чашечки из палеолитического святилища возрастом 14–16 тыс. лет в Каповой пещере (Южный Урал). У чашечки обожжена только внутренняя поверхность, поэтому предполагается, что она служила жировой лампой и обжиг ее происходил за счет горения расплавленного жира. Легко допустить, что в памятниках палеолита глиняные сосуды могли просто не сохраниться, поскольку не были обожжены [6, с. 56, 60]. Настоящее же гончарство в те времена существовало лишь в восточной части Азии.

Культурно-хронологический вакуум и его заполнение

Склеенный сосуд. Мариинская культура раннего неолита (10–9 тыс. лет назад). Сучу. Фото О. С. Медведевой

До введения осиповской культуры в статус неолитической общее количество культур данной эпохи в регионе ограничивалось тремя — малышевской и кондонской (конец раннего — средний неолит) и вознесеновской (поздний неолит). Сложилась ситуация, в которой между наиболее поздними памятниками осиповской и наиболее ранними малышевской культур образовался более чем двухтысячелетний культурно-хронологический вакуум. Можно было лишь гадать, чем он заполнится, но продолжалось это недолго. В конце 90-х годов прошлого столетия и в начале нынешнего века при раскопках на о. Сучу поблизости от села Мариинского был обнаружен культурный пласт с обильными каменными и керамическими находками, необычными в сравнении с известными древностями нижнего Амура. Они залегали под погребенной почвой глубже артефактов среднего и позднего неолита. Материал был датирован по углю радиоуглеродным методом, возраст его оказался 9–10 тыс. лет. Помимо Сучу, вещевые комплексы, отнесенные ввиду их оригинальности и многочисленности к новой, мариинской, культуре раннего неолита, были также выделены в материалах других нижнеамурских памятников (таких, как Кондон-Почта, Иннокентьевка, Петропавловка-Остров и др.). Так мариинская культура стала пятой неолитической культурой, охватившей многие районы северо-восточной, средней и юго-западной частей Нижнего Приамурья.

Первые же исследования керамики этой культуры позволили выявить ряд особенностей гончарных традиций ее носителей. При всей внешней архаичности ее сохранность лучше осиповской. Это плоскодонные, чаще приземистые, горшковидные, ситуловидные и бочонковидные сосуды преимущественно средних и малых размеров с диаметром тулова и высотой до 32 см. Орнамент наносился в районе венчика или чуть ниже его и на торце различными гребенчатыми штампами [7]. Конструирование сосудов производилось в основном лоскутным налепом на форме-основе. В целом гончарные традиции носителей мариинской культуры более развитые по сравнению с традициями создателей осиповской культуры [8].

Находки из обожженной глины, керамика осиповской и мариинской культур начального и раннего этапов неолита наглядно демонстрируют, что такая сфера производственной деятельности обитателей берегов Амура и его окрестностей, как гончарство, развивалась устойчиво, хотя, исходя из наших современных представлений, весьма медленными темпами. Раскопаны значительные площади памятников от 8–10- до 14-тысячелетней давности с артефактами осиповской и мариинской культур. Но при сотнях и тысячах встреченных разобщенных обломков посуды найдены лишь единичные едва целые сосуды (развалы), принадлежащие прежде всего второй из упомянутых культур. Конечно, не исключено, что будущие исследования других объектов начального и раннего этапов неолита изменят количественное соотношение древностей. Сегодня же можно сделать вывод: возникшее весьма рано производство глиняной посуды в Приамурье совершенствовалось в условиях эволюционной стабильности без каких-либо потрясений и влияний извне. И лишь на более поздних этапах нового каменного века амурское гончарство, используя накопленный опыт и потенциал, поднимется на самые высокие ступени мастерства.

Раскоп I в момент зачистки сосуда осиповской культуры начального неолита возрастом 13 тыс. лет. Гася, 1980 г. Фото О. С. Медведевой

Творения вдохновенных горшечников

Ничуть не преувеличивая, подчеркнем, что нижнеамурские неолитические культуры своим своеобразием, яркостью и общим содержанием отчетливо выделяются среди культур своего времени не только дальневосточно-сибирских регионов, но и на значительно более обширных пространствах, что признается многими исследователями. Все это в полной мере, даже, может быть, в первую очередь относится к дошедшей до нас ископаемой продукции, созданной древними амурскими гончарами-горшечниками.

Керамика нижнего Амура вылеплена вручную без применения гончарного круга. Но она по технологическим (используемым материалам и способам изготовления), формальным (формам сосудов, их параметрам) и стилистическим (украшениям, цвету, обработке поверхности и др.) атрибутам не уступает знаменитой керамике культуры яншао китайского неолита и японского дзёмона того же времени.

Слева: шаровидно-сферический сосуд, окрашенный в верхней части ярко-красной краской. Малышевская культура. Сучу. Фото В. Н. Кавелина. Справа: прорисовка сосуда с четырьмя волютообразными или древовидными фигурами. Малышевская культура. Сучу

Многие из названных атрибутов наблюдаются в глиняной посуде уже кондонской (8,5–6 тыс. лет назад) и особенно малышевской (8–5 тыс. лет назад) культурах. Последняя до выделения осиповской и мариинской культур считалась самой ранней, но с появлением недавно более древних датировок кондонской культуры последняя стала несколько старше малышевской. Однако основное свое время (8–6 тыс. лет назад) обе эти культуры сосуществовали в рамках среднего неолита в пределах одного большого амурского ареала, но характер их взаимоотношений пока еще полностью не выяснен. Кондонская своим происхождением связана с мариинской культурой, в малышевской же просматриваются сохранившиеся осиповские традиции [9].

Сосуд с чешуйчатым орнаментом. Кондонская культура раннего неолита. Кондон-Почта [12]. Фото В. Н. Кавелина

Гончары неолитических кондонских поселений изготавливали сосуды самых различных размеров и форм. Подавляющее большинство керамики (всего более 40 тыс. находок, включая целые сосуды) наиболее исследованного поселения этой культуры Кондон-Почта богато орнаментировано. Типичен орнамент в форме ромбов и треугольников, а также «амурская плетенка» — нечто похожее на ячейки рыболовной сети. Керамике кондонской культуры присущ также чешуйчатый декор — композиции из дуговидных оттисков, создающих иллюзию рыбьей чешуи.

Создатели малышевской культуры обладали еще более высоким гончарным мастерством. Их керамика — чрезвычайно щедрый и информативно емкий компонент культуры. Глиняное тесто, как правило, плотное, поверхности изделий заглажены, залощены, нередко покрыты ангобом (жидким раствором глины) или красной краской. Ассортимент посуды малышевцев шире, чем у кондонцев. Есть крупные (для варки пищи на огне) и небольшие ситуловидные сосуды, а также горшковидные и баночные, есть и чаши. Найдены бочонковидные, шаровидно-сферические, бутылевидные и округлые емкости. Практически все они богато украшены: для орнамента свойственно применение как одного, так и нескольких технико-декоративных элементов на одном сосуде, что создает эффектные композиции. К примеру, на некоторых сосудах, наряду с рельефным (чаще негативным) орнаментом, образованным различными штампами, имеется плоскостной узор в виде фигур растительного или зооморфного характера, нанесенный ярко-красной или малиновой краской. Помимо сосудов малышевцы изготавливали из обожженной глины и другие предметы: пряслица, штампы-качалки, колесики-орнаментиры.

Сосуд (высота 34 см) со спиралевидным узором [13] (слева) и прорисовка сосуда (высота 21 см, показана внешняя поверхность и толщина стенки и дна — 0,5–0,8 см) с концентрическими спиралями и рыбкообразными фигурами. Малышевская культура. Сучу

В позднем неолите, в период существования вознесеновской культуры (5–3,3 тыс. лет назад) нижнеамурские гончары наряду с бытовой посудой оставили после себя богатейшую, зачастую технически филигранно изготовленную керамику с художественно-утонченной (порой с мифологическими сюжетами) орнаментикой. Подобные образцы изделий поистине сродни таинственной феерии. Особой яркостью выделяется жертвенная (или ритуально-обрядовая) посуда, разительно отличающаяся от той, что использовалась обитателями неолитических поселений в повседневной жизни. Эта керамика по многим признакам более высокого качества, чем бытовая посуда. Она зафиксирована главным образом в культовых центрах, существовавших в Приамурье, начиная с осиповской культуры и вплоть до этнографической современности [10].

Слева: керамическое пряслице с изображением личины. Малышевская культура. Сучу. Фото В. Н. Кавелина. Справа: обломок сосуда с изображением полоза. Вознесеновская культура. Тахта. Фото В. Н. Кавелина

Ритуально-обрядовые сосуды, как правило, хотя бы частично окрашены красной краской (охрой) различных оттенков. Известно, что у многих народов с древности красный цвет был знаком крови, символизировал силу и вообще жизнь. На отдельных экземплярах керамики сохранились также следы черной и белой краски.

Слева: верхняя часть сосуда с резными фигурами-дугами на мелкоячеистом фоне и красной краской на цилиндрической горловине. Вознесеновская культура. Культовый центр Тахта. Фото В. Н. Кавелина. Справа вверху: чаша (реконструкция). Могла использоваться в качестве светильника. Вознесеновская культура. Сучу [14]. Прорисовка Ю. В. Табаревой. Справа внизу: фрагмент керамики с налепным изображением клюва совы. Вознесеновская культура. Тахта. Прорисовка Ю. В. Табаревой

Производство ритуальной керамики неолитических обществ нижнего Амура формировалось под влиянием традиций древнего гончарства Японии и Китая, которое проявилось скорее в технологии, тогда как в системе орнаментальных композиций воплотились местный колорит и архаика мировоззрения. Главными объектами поклонения у неолитического населения Нижнего Приамурья (судя по иконографии керамических находок) были рыба, птица (сова), тюлень, змея (полоз). Большинство из этих религиозно-мифологических персонажей полностью или частично представлены на самых ярких личинах и изображениях на сосудах вознесеновской культуры. Прежде всего следует назвать шедевр вдохновенных гончаров неолита — известнейшую личину (скорее всего, образ Женщины-родоначальницы, Хозяйки неба, воды и земли), изображенную на обломке (размером 21,6×18,6 см) сосуда данной культуры, который был найден А. П. Деревянко и А. П. Окладниковым у с. Вознесенское [11]. Уникален также обломок чаши с налепным барельефным антропоморфным изображением.

Слева: склеенный сосуд со следами ремонта — отверстиями вдоль трещин. Вознесеновская культура. Кондон-Почта. Здесь и далее фото В. Н. Кавелина. Справа: фрагмент сосуда с изображенным синкретическим ликом Женщины-прародительницы. Различимы: контур личины, нос, рот, на лбу треугольная фигура — женский символ; глаза — в виде стилизованных большеголовых рыб; рельеф над глазами (надбровные дуги) в форме летящей птицы (анфас) с широко распростертыми крыльями; ромб на шее, трактуемый в археологии и этнографии чаще как символ солнца; тюлень — ласты с пальцами, соединенными перепонками. Таким образом, лик объединяет изображения женщины, птицы, рыбы, солнца и тюленя

Хочу отметить, что носители нижнеамурских неолитических культур также могут претендовать на роль весьма искушенных, подлинно изобретательных строителей жилищ. После них сохранилось огромное количество остатков жилых сооружений различных размеров и глубины, по которым прослеживается постепенное усовершенствование их внутренних интерьеров, направленное прежде всего на утепление полуподземных, а порой и целиком подземных зимних домов-землянок. Особенно это относится к большим жилищам позднего неолита на о. Сучу. В них, наряду с несколькими одновременно действующими очагами или одним большим очагом и теплыми спальными ямами вокруг него, была в отдельном случае сооружена отопительная система типа кана⁵. Дымоходные каналы сделаны примитивно из плашек и жердей, обмазанных глиной, но с соблюдением форм и способов, свойственных подобным конструкциям более позднего времени. Найденный кан, точнее протокан, в настоящее время старше (почти на тысячу лет) всех известных в науке аналогичных отопительных устройств, возведенных из других материалов (камня, земли) [1, с. 255].

Слева — штамп-качалка. Малышевская культура. Сучу. Справа — обломок чаши с налепным антропоморфным барельефом. Вознесеновская культура. Кондон-Школа

Неолит нижней части Амурского бассейна с его культурами, древнейшей и весьма яркой керамикой, другими составными компонентами, как можно надеяться, будет со временем пополнен новыми археологическими свидетельствами. Но и сегодня он представляет собой оригинальное явление с выраженным локальным своеобразием в сфере производства, бытового уклада, обрядов, различных сторон материальной и духовной жизни первобытных оседлых рыболовов, охотников, собирателей.

Зачистка остатков кана на полу жилища вознесеновской культуры. Сучу. Фото автора

Литература
1. Медведев В. Е. Неолитические культуры Нижнего Приамурья // Российский Дальний Восток в древности и средневековье. Владивосток, 2005; 234–267.
2. Окладников А. П., Медведев В. Е. Исследование многослойного поселения Гася на Нижнем Амуре // Известия Сибирского отделения АН СССР: Сер. общественных наук. 1983; 1: 93–97.
3. Медведев В. Е., Цетлин Ю. Б. Технико-технологический анализ древнейшей керамики Приамурья (13–10 тыс. л. н.) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2013; 2: 94–107.
4. Шевкомуд И. Я., Яншина О. В. Начало неолита в Приамурье: поселение Гончарка-1. СПб., 2012.
5. Праслов Н. Д. О керамике эпохи верхнего палеолита в Северной Евразии // Археологические вести. 1992; 1: 28–39.
6. Щелинский В. Е., Вандивер П. Б. Глиняная чашечка из культурного слоя палеолитического святилища в Каповой пещере: первые опыты изготовления и использования изделий из глины. Традиции и инновации в изучении древнейшей керамики. Материалы международной научной конференции. СПб., 2016; 56–61.
7. Медведев В. Е. Мариинская культура и ее место в неолите Дальнего Востока. Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. I. М., 2008; 244–248.
8. Цетлин Ю. Б., Медведев В. Е. Керамика мариинской культуры Нижнего Приамурья // Археология, этнография, антропология Евразии. 2014; 4: 30–40.
9. Медведев В. Е., Филатова И. В. Керамика эпохи неолита Нижнего Приамурья (орнаментальный аспект). Новосибирск, 2014.
10. Медведев В. Е. Неолитические культовые центры в долине Амура // Археология, этнография и антропология Евразии. 2005; 4: 40–69.
11. Окладников А. П., Деревянко А. П. Далекое прошлое Приморья и Приамурья. Владивосток, 1973.
12. Окладников А. П. Керамика древнего поселения Кондон. Новосибирск, 1984.
13. Okladnikov A. Ancient Art the Amur Region. Leningrad, 1981.
14. Деревянко А. П., Чо Ю-Чжон, Медведев В. Е. и др. Исследования на острове Сучу в Нижнем Приамурье в 2001 году: В 3 т. Сеул, 2002 (на рус. и кор. яз.).

¹ Палеолит, мезолит и неолит — подразделения каменного века, выделяемые преимущественно по особенностям каменной индустрии. В Евразии поздний палеолит в основном датируется периодом 40–12 тыс. лет назад, что соответствует концу плейстоцена по геохронологической шкале. Мезолит (средний каменный век) относится к периоду от 15–10 до 8–5 тыс. лет назад. На мезолит приходится рубеж плейстоцена и голоцена (современной геологической эпохи — последнего незаконченного подразделения четвертичной системы), датируемый временем около 10 тыс. лет назад. Начало неолита во многих регионах относят ко времени 9–8 тыс. лет назад. Окончание его в различных природно-климатических зонах происходило в разное время. На юге Дальнего Востока России, включая Приамурье, — около 3,5–3,3 тыс. лет назад. Под начальным неолитом предлагается понимать эпоху в возрастных границах 14–11 тыс. лет назад, когда в культуре на фоне мезолитических орудий появляются признаки неолитичности.

² Ситула — сосуд в форме ведра. В неолите изготавливали из терракоты, в эпоху металла часто использовалась также бронза.

³ Петрографический анализ проведен Н. Н. Добрецовым.

⁴ Началом неолита чаще всего считают появление керамики, терракотовых сосудов — своего рода маркера перемен в производственной деятельности древних — и другие новации в их первобытной технике (широкое распространение шлифования, пиления, сверления и др., разнообразные орудия по обработке дерева). К признакам неолитичности относится также строительство деревянных жилищ, изготовление лодок, большая роль в экономике рыболовства, разножанровое искусство, в том числе объемная скульптура.

⁵ Кан — отопительная система в виде труб (дымоходных каналов), сделанных из каменных плит (иногда из земли) и проложенных обычно вдоль стен жилища. По трубам шли теплый воздух и дым, поступавшие из очага-топки. Подобные обогреваемые нары-лежанки существовали у населения юга Дальнего Востока России, как считает ряд исследователей, с раннего железного века (2400–1500 лет назад) до этнографической современности (в жилищах нанайцев на Амуре каны были и в первые десятилетия XX в.).