Палеонтологический инстаграм

Идея, которая натолкнула палеонтолога Дина Ломакса на написание книги, столь прекрасна и завлекательна, что остается только разводить руками: почему никто не воплотил ее в жизнь раньше? Ведь она очень простая и лежит на поверхности: среди тысяч тривиальных ископаемых остатков изредка попадаются на удивление красноречивые, где смерть схватила животных в очень неожиданный, порой даже пикантный момент. Собери такие остатки, расскажи их истории — и получится интересная книга. Спустя двести лет после появления палеонтологии такую книгу наконец написали.

Как животное попадает в геологическую летопись? Обычно очень скучно: оно тонет или умирает возле воды, затем погружается в рыхлые донные осадки, там остатки минерализуются. Проще говоря, в геологическую летопись попадает труп, а не само животное. Но есть исключения.

Ломакс собрал полсотни таких исключительных историй, которые позволяют рассказать о древних животных, об их поведении и образе жизни, о том, как они охотились, спаривались, даже испражнялись.

Вот бедолага-крокодил, живший со сломанной челюстью. Вот стая китов, примерно 8 миллионов лет назад выпрыгнувшая на берег. А вот сразу галерея животных, незадолго до гибели проглотивших кого-то: есть «матрешки» из трех животных, в которых, как в сказке про Кощея, находится другое — змея, в ней ящерица, в ней жук. Или вот, пожалуйста, мамонты, погибшие от того, что во время брачного турнира крепко переплелись бивнями и не смогли разъединиться.

И еще следы, норы, ракушки-теремки, беременные панцирные рыбы.

Разумеется, книга Ломакса совсем не претендует на полноту в деле описания экстравагантных окаменелостей. Кроме того, она по понятным причинам составлена с заметным перекосом к находкам в Западной Европе и США. Будь автор китайцем или русским, список получился бы совсем другим. И ее без особого труда можно бы увеличить раза в три-четыре.

Навскидку пара историй, которые показывают, что увесистый опус Ломакса лишь слегка прикоснулся к громадной завораживающей теме.

В 2005 году в тропическом янтаре из Мьянмы нашли сенокосца (Halitherses grimaldii), который угодил в смолу сто миллионов лет назад. Кажется, за мгновение до этого печального события он заметил привлекательную самку, и у сенокосца случилась эрекция (в отличие от большинства пауков, у самцов сенокосцев есть орган, функционально аналогичный пенису млекопитающих). Полуторамиллиметровый орган гидравлически поднялся потоком жидкости в тот самый миг, когда на сенокосца плюхнулась смола, и он навеки остался с эрегированным пенисом. Это, между прочим, самая древняя задокументированная эрекция в мире. Но, увы, янтарь из Мьянмы в последние годы стал скандальным по политическим причинам. Его добывают в условиях гражданской войны, а доходы от продажи янтаря идут властям, не имеющим поддержки на Западе. Возможно, поэтому замечательный паучок с эрекцией не попал в книгу Ломакса.

Сенокосец Halitherses grimaldii в бирманском янтаре. Фото © Jason Dunlop, Paul Selden & Gonzalo Giribet с сайта nationalgeographic.com

О второй замечательной окаменелости Ломакс едва ли слышал.

В пермских отложениях Архангельской области однажды нашли череп молодого звероящера няфтазуха (Niaftasuchus). Череп совсем крошечный, четыре сантиметра в длину. Палеонтолог М. Ф. Ивахненко под микроскопом очистил от породы ротовую полость ящера и обнаружил внутри несколько лишних зубов. Они принадлежали няфтазухам, но не этой мелкой особи, а более крупным ящерам. Как они попали в рот молодому животному? Ответ получился необычным. Вычищенная изо рта порода по составу напоминала копролиты — окаменевшие фекалии. Ивахненко предположил, что у няфтозухов была так называемая «детская копрофагия»: молодые особи ели испражнения взрослых животных, чтобы пополнить запас кишечной флоры. Такая копрофагия встречается у современных растительноядных животных. Молодой няфтазух, видимо, подавился фекалиями и задохнулся. Нелепая смерть.

Реконструкция няфтазуха. Рисунок с сайта commons.wikimedia.org

А еще можно написать про тысячи аммонитов, которые после нереста погибали, и их раковины толстым радужным слоем покрывали дно. Или про шторма, заваливавшие илом скопления морских звезд: звезды сжимали лучи и становились похожи на кукурузные початки.

Или про носорогов индрикотериев, которых часто находят в странной позе: они стоят в породе вертикально: поэтому от индрикотериев нет целых черепов, зато найдены десятки ног изумительной сохранности, где сохранялось всё вплоть до ногтей. Индрикотерии погибали, утопая в топких местах.

Или про стадо динозавров протоцератопсов, буквально стоявших в породе, задрав головы. Кажется, они угодили в зыбучие пески.

Список можно продолжать. Занимательных «окаменелых» историй не пятьдесят, а многие сотни.

Идея книги прекрасная, но то, что книга не исчерпывает интересные истории, — еще лучше. «Говорящие» окаменелости вполне оправдывают расхожее наименование геологических пластов «каменной книгой», и в ней хватает отличных историй.

Огромное достоинство книги Ломакса — прекрасные, даже гениальные иллюстрации (обложка не в счет). Недостаток — бедный слог и корявый язык.

Впрочем, эту книгу и без всяких рецензий прочтут все любители палеонтологии. Большинство будет в восторге. Хромающий стиль едва ли заставит их побледнеть.

Но всё же сложно избавиться от мысли: если бы книгу написал более талантливый автор, получилась бы классика и шедевр. А так. Классикой книга Ломакса, может быть, и станет. Но шедевром — увы и ах.