Птицы против покемонов

Вычислить бердвотчера легко, особенно в парке: под рукой фотоаппарат, обычно со снятой заглушкой объектива, взгляд направлен вверх и обшаривает ветки деревьев. Он весь — зрение и слух. Сделает пару шагов под деревом, пощелкает затвором — и очередной десяток фотографий загружается в память фотоаппарата. К концу прогулки у него будет несколько сотен снимков: овсянки, зарянки, малиновки, свиристели и еще горстка птиц, которых обычный народ признает за разноцветных воробьев.

Хобби бердвотчеров похоже на недавнюю популярную игру, где надо ловить покемонов. У бердвотчеров тоже постоянно зудит внутри охотничий инстинкт и гонит из дому искать всё новых и новых крылатых «покемонов». Занятие бесконечное: соберешь фотографии птиц своего города — начинаешь искать в соседнем регионе, потом — в другом регионе, по всей стране. А ведь на России мир, кстати, не кончается...

Легенда гласит, что Иван Грозный однажды собрал ведьм со всей Руси в Москву и велел их скопом сжечь. Не получилось: едва распалили костер, ведьмы обернулись сороками и разлетелись. Разъяренный царь проклял сорок, и с тех пор ни одна не приближается к Москве. Их в самом деле не встретишь на столичных улицах, в отличие от соседних городов. Но они есть. В Москве сороки — редкая и очень пугливая птица. Живут сороки в Измайловском парке, людей к себе не подпускают. Ситуация удивительная для России, где сороки обычно кормятся с воронами и галками и не сильно реагируют на приближение людей. Почему столичные сороки (надо полагать, уже не первый век) такие нервные — вопрос, на который пока нет ответа. Фото Е. Щипковой, И. Дмитриева с сайта erbirds.ru

Собирать покемонов, пожалуй, проще. Но и бессмысленнее.

Ловля крылатых «покемонов» невольно заставит познакомиться с биологией, экологией, этологией — и дальше по нарастающей чуть ли не до генетики.

От бердвотчинга меняется и сам человек.

Автор книги «Птицы большого города» Антон Евсеев признается, что во время охоты попадает словно в другое пространство, и даже в городе перестает воспринимать обычный шум — и слышит только пение птиц. Это был бы замечательный художественный образ, но дело в том, что это — правда.

Похожих историй у бердвотчеров немало. Например, про натуралиста и детского писателя Николая Сладкова рассказывали такой анекдот. Как-то раз Сладков смотрел в кинотеатре американский вестерн. На экране всё взрывалось, стреляло, гремело, прыгало, бежало, и в самый драматический момент, когда вот-вот должны были раскрыть имя убийцы, Сладков наклонился к соседке и шепотом произнес: «Слышите, во дворе шерифа свистит певчий дрозд»...

«Птицы большого города» написана бердвотчером и для бердвотчеров. Постороннему человеку она едва ли попадется в руки (тут я исключение). Она рассказывает про живущих в Москве и ее окрестностях птицах и составлена из коротеньких рассказов автора, как он искал и, как правило, находил, то есть видел, слышал и фотографировал птиц.

Грачи появляются на московских улицах только в начале октября, что удивляет обывателей, которые со школы помнят картину Алексея Саврасова «Грачи прилетели», где изображена ранняя весна, грачи и сельский пейзаж начала марта. Удивляться нечему, и художник ничего не перепутал. Он писал картину гораздо севернее Москвы, в Костромской губернии, где зимы дольше и холоднее. В отличие от костромских грачей, столичные далеко не улетают и возвращаются быстрее. А большинство и вовсе теперь предпочитает зимовать в Москве. Иллюстрация с сайта commons.wikimedia.org

Некоторые истории живописны и новичку дают возможность почувствовать подлинную атмосферу бердвотчинга.

«Я немного побродил под деревом и заметил свежий птичий помёт. Потом на одной из нижних веток увидел прямо на хвое шесть прилипших погадок — округлых комков, состоящих из непереваренных остатков пищи, которые птица отрыгивает после еды. Погадки содержали кости и шерсть грызунов. Значит, подумал я, это погадки ушастых сов...»

Попутно автор делится некоторыми любопытными сведениями и развенчивает пару расхожих заблуждений (кстати, их совершенно зря называют «мифами»).

К примеру, про сов. Многие полагают, что сова плохо видит днем и чуть ли не слепнет на свету. Заблуждение идет из детских книжек, хотя бы из стихов Маршака: «До утра сова искала, утром видеть перестала». На деле сова всё прекрасно видит, но старается не высовываться днем из убежища, потому что тогда летают ее враги — вороны, галки и дневные хищные птицы. Сове с ними не справиться: у нее рыхлое оперение, которое позволяет бесшумно летать, но не дает маневрировать. Против дневных птиц сова беспомощна и старается отсиживаться в неприметном месте.

Еще лучше заблуждение про снегирей. У бердвотчеров это любимая история.

На открытках, плакатах, в детских книжках, на стенах детских садов и поликлиник художники, как заводные, штампуют любовные парочки снегирей, которые с обожанием глядят друг на друга. Оба снегиря с красивыми красными грудками. Что это значит? Это значит, что они оба самцы, потому что самки у снегирей другие: тусклые и серые...

Пара снегирей на советской новогодней открытке. Фото с сайта travelask.ru

Для московских и подмосковных птиц автор дает краткое описание: питание, размножение, где и когда их встретить. Сведения сопровождаются хорошими фотографиями.

Но основное содержание книги — рассказы. А с ними беда.

Книга не только написана коряво и косноязычно, но и напечатана без участия корректоров и редакторов. Опечаток в ней — совершенно невиданная для научно-популярной литературы бездна. Так халтурно разве что эзотерику в девяностые годы издавали.

Две опечатки, впрочем, веселые.

Синицы московки превратились в синиц-морковок. А слово «скакать», по закону подлости, конечно, потеряло букву «с». Получилось сборище дроздов, которые скопом слетели с кустов и начали «какать на снегу в поисках корма».

Обидно, что опечатки совершенно детские и устранить их мог даже самый ленивый на свете корректор.

Редакторская правка тоже не помешала бы. Тогда у Москва-реки не оказалось бы морского дна. А если выбросить словесные костыли «итак», «впрочем», «однако», «весьма» и чудовищно частое «дело было так», книга не только бы читалась легче, но и похудела на порядок. Так и хочется воскликнуть: «Автор, не пренебрегай редактором, он не зря ест свой хлеб! Ну пожалуйста!»

Впрочем, за концовку книги ей можно простить многие огрехи.

Автор искренне рассказывает о своих неудачах, о которых непросто догадаться, рассматривая его отличные снимки.

В отличие от виртуальных покемонов, птицы чуть ли не специально издеваются над бердвотчерами. Улетают, едва они достанут фотоаппарат, не желают поворачиваться ничем, кроме филейной части, дразнят свистом из густых-прегустых кустов.

В книге есть хорошая шутка, что бердвотчерам надо иногда устраивать фотовыставки на тему «Ветка, на которой только что сидела птица»...

Так что, если собираетесь увлечься бердвотчингом, помните, что это не только интересное и захватывающее, но и очень непростое занятие, которое учит не только биологии, но и смирению. Оно не помешает и для того, чтобы продраться через опечатки и косноязычие и извлечь из «Птиц большого города» полезную информацию.