Анекдот эпохи Возрождения: итальянские музыканты почти весь концерт не играют, а настраивают инструменты. Книга Арика Кершенбаума «Путеводитель зоолога по Галактике» оставляет такое же впечатление. Почти всю книгу автор занимается настройкой слога, подборкой фактов, которые рассматривает с разных сторон, словно пытается выстроить звучание струны, и никак не может начать говорить о заявленной теме — инопланетных животных.

Книга гораздо больше обещает, чем дает. Суть ее простая и заманчивая: рассказать про инопланетные формы жизни с твердых позиций биологии. Сегодня это вполне можно сделать с помощью известного букета законов эволюции, которые непреложны, как закон всемирного тяготения. В первую очередь это естественный отбор, а также, в качестве дополнений, отборы половой и родственный. Кроме того, живые организмы в любом уголке космоса должны добывать энергию. С большой долей вероятности это со временем приведет к их усложнению, они научатся передвигаться и каким-то образом перетасовывать свои гены (с помощью секса или какого-то аналога), еще они научатся общаться, а коммуникация рано или поздно приведет к появлению разума и в конечном счете к цивилизации и технологии.

Мысли здравые и важные. Опираясь на эти законы и держа перед собой модель развития жизни на Земле, Кершенбаум предлагает нащупать инопланетные формы жизни, показать, какими они могут быть. Но сделать полновесный рассказ про инопланетян у него не получилось. Он замылил тему многочисленными примерами того или иного эволюционного решения, отступлениями и такими частыми оговорками, что порой не понимаешь, какого мнения придерживается он сам. Кершенбауму катастрофически не хватило твердости в рассуждениях. Сам он, наверняка, чувствует себя среди всевозможных примеров и гипотез, как рыба в воде, но читатель в такой пестроте быстро запутывается. Тем более что многие примеры совсем небесспорные, а подчас даже странные.

Фотография спутника Сатурна Энцелада, сделанная зондом «Кассини» во время одного из близких пролетов. Для Энцелада Кершенбаум дает подробную реконструкцию природного сообщества. Она любопытна. Энцелад покрыт толстым слоем льда, под которым, судя по многочисленным косвенным свидетельствам, находится океан, достигающий 30 километров в глубину. В отличие от морского дна на Земле, на Энцеладе обитаемое «дно» должно располагаться сверху — на нижней кромке ледяной шапки. Экосистема Энцелада будет напоминать морское дно, только вверх тормашками. Аналоги крабов Энцелада будут бегать по нижней поверхности льда, черви и другие мягкотелые создания — рыть во льду ходы для укрытия, хищники с глазами, обращенными вверх, — плавать в воде, высматривая на льду существ, на которых можно наброситься снизу. По Кершенбауму, проблема такой экосистемы в том, что мертвые животные, скорее всего, будут тонуть, лишая экосистему одного из главных источников пищи. К сожалению, таких захватывающих и умных реконструкций инопланетной жизни в книге крайне мало. Фото с сайта apod.nasa.gov

Кершенбаум пишет: «На планете с сезонным климатом животные будут запасать пищу. На планете, где пища труднодоступна, они будут использовать орудия». Разве? Хочется поинтересоваться, запасают ли пищу наши вполне сезонные лисы, совы или, чем черт не шутит, жужелицы? И разве доступна земная пища всем, кроме осьминогов, шимпанзе, людей и каледонских ворон, которые используют орудия для ее добычи?

Это не единственный пример. Если вчитываться, их окажется много.

Пожалуй, стоит привести еще один. В главе про конвергенцию Кершенбаум сравнивает и находит похожими пермского диметродона и мелового агатаума. Но ведь они различны буквально во всем... Диметродон — хищник, агатаум — растительноядный. У диметродона парус, у агатаума паруса нет, зато есть костяной воротник, которого в свой черед нет у диметродона. У этих животных, скорее всего, были разные экотопы: с большой вероятностью диметродон был полуводным, агатаум — сухопутным. На вопрос, чем они похожи, Кершенбаум не отвечает, ограничившись «литературным доказательством»: «Глядя на диметродона пермского периода и динозавров вроде агатаума, жившего на 200 млн лет позже, невозможно отделаться от ощущения, что, хотя жизнь и не воспроизводит предшествующие формы, она как минимум повторяет многие функции».

Диметродон (сверху) и агатаум. Рисунки Чарлза Найта с сайта commons.wikimedia.org

С таким подходом можно считать похожими самолет и рогатку: оба имеют общие функции — перемещают предметы по воздуху.

Критиковать почти любую книгу нетрудно, интереснее разобраться, в чем проблема книги Кершенбаума, которая при иных обстоятельствах могла бы стать подлинным бестселлером. Кершенбаум, бесспорно, имеет большой багаж знаний по биологии. Он специалист по коммуникациям, профессор. Но этот огромный плюс сыграл с ним злую шутку.

Даниил Гранин писал, что литература должна отбирать факты и оставлять лишь некоторые. Кершенбаум оказался не готов расстаться со многими фактами, причем все они затрагивают земные организмы. Увлекшись разговором про земную коммуникацию, про способы движения животных, он вспоминает об инопланетянах от случая к случаю и весьма редко.

Читаешь-читаешь длинный рассказ про конвергенцию и ждешь, когда же появятся инопланетяне, когда же начнется история их конвергенции, но инопланетяне едва проскальзывают тенью. Потом начинается настройка другого инструмента: про интеллект.

Главная эмоция от прочтения — недоумение. Вроде бы, автор подробно и дотошно излагает многие гипотезы и примеры земной жизни для того, чтобы прощупать возможные формы жизни на иных планетах, а по факту ухитряется не рассказать об инопланетянах ничего, кроме простого факта, что любая жизнь во Вселенной в целом следует земному шаблону.

После прочтения в голове скребет настырная мысль: если бы книгу написал наш биолог и писатель Борис Жуков, она получилась бы блестящей.

Написать комментарий