Родина тигров и компоратора
В издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла книга «Изобретено в России: История русской изобретательской мысли от Петра I до Николая II» Тима Скоренко. Константин Мильчин — о том, почему эту работу можно назвать универсальным справочником патриота и какие мифы пытается развенчать автор.
У нас не изобретали велосипед, зато придумали центробежную вентиляцию и современную отопительную батарею. Первый самолет взлетел не у нас, зато первый тяжелый бомбардировщик — у нас. И с этим даже никто не спорит.
Первый трамвай построили у нас, но запустили в Германии, потому что в России никто не дал изобретателю денег на внедрение инновации, а конкуренты, владельцы конок, саботировали опыты с электрическим транспортом.
Первый автомобиль не наш, зато первый токарно-винторезный станок — наш. Не столь эффектное достижение, конечно, но, возможно, поважнее будет.
Константин Мильчин, литературный критик, главный редактор сайта «Горький»
Другое дело, что станок, который сконструировал в начале XVIII века русский изобретатель Андрей Нартов, не пошел в массовое производство. Но, вполне возможно, что «окончательный» изобретатель станка англичанин Генри Модсли видел конструкцию Нартова и вдохновлялся ею.
Пересказать основную мысль книги Тима Скоренко проще всего метафорой самого автора: «Россия — не родина слонов, зато у нас есть замечательные амурские тигры». Действительно, есть много мифов, приписывающих российским ученым самые разные изобретения, которые в реальности не имеют к нашей истории никакого отношения. Пик фантазий пришелся на 1940-е годы, когда советская пропаганда приписывала русскому гению самые разнообразные технические новинки.
Но многие легенды, как рассказывает Скоренко, появились еще в царское время. Например, откровенная байка о неком Крякутном, который якобы в 1731 году летал на воздушном шаре. Эту мистификацию сочинили аж в 1810 году.
Но удивительно другое — есть множество русских изобретений, про которые никто не трубит на каждом шагу. А от этого они не менее важны. Например, в 1832 году Семен Николаевич Корсаков опубликовал брошюру, в которой описывал устройство компьютера.
Гомеоскоп вместо врача мог ставить диагноз. В машину нужно было вводить набор симптомов, а она должна была отвечать, какая болезнь им соответствует. Там же Корсаков описывал способ хранения информации при помощи перфокарт. Сейчас этим никого не удивишь, но, помилуйте, это же начало 1830-х, еще жив Пушкин, кругом крепостное право, паровоз и пароход все еще в новинку.
Герои Скоренко, русские изобретатели, восхищают стремлением работать и создавать новое даже тогда, когда все было против них: отсутствие либо несовершенство патентной системы, консервативность начальства, отсутствие средств на внедрение инноваций
Никакую машину Корсаков не построил, брошюру мало кто прочел, идеи его вскоре были забыты, но это не мешает нам сейчас восхититься гением соотечественника. И помечтать о том, как бы выглядел русский стимпанк в николаевской России, где вальсы Шуберта, хруст французской булки — в каждой дворянской усадьбе по компьютеру, пардон, «компоратору» (так их называл сам Корсаков), который приводит в действие мускульная сила крепостных крестьян.
Но вернемся к книге. Герои Скоренко, русские изобретатели, восхищают стремлением работать и создавать новое даже тогда, когда все было против них: отсутствие либо несовершенство патентной системы, консервативность начальства, отсутствие средств на внедрение инноваций.
Им было сложнее, чем их европейским или американским коллегам. По сути, книга Скоренко — это универсальный справочник патриота, который не готов отождествлять себя с государством, но хочет гордиться страной и людьми.
Дореволюционная Москва, 1910 год © ТАСС