Судьба индейка, жизнь копейка, а также маршрутка и встречка

Ирина Фуфаева,
кандидат филологических наук, научный сотрудник РГГУ и ВШЭ
«Троицкий вариант» №22(366), 15 ноября 2022 года

Оригинал статьи на сайте «Троицкого варианта»

Ирина Фуфаева

Среди других явлений русского языка, которые вызывают у публики недовольство, раздражение, возмущение, есть словечки типа встречка или молочка. Как водится, в них видят симптом порчи русского языка. Давайте посмотрим, действительно ли с этими словами что-то не так и действительно ли это новое языковое явление.

Понятно, во-первых, что слова такого рода образованы от словосочетаний. Встречная полоса — встречка, кондитерская продукция — кондитерка, ну а если молочная продукция — то молочка. Кстати, сейчас можно увидеть вывески «Кондитерка». Понятно, что этот нейминг обыгрывает неформальность слова: не то, чтобы кто-то серьезно считает «кондитерку» нейтральным или официальным обозначением; наоборот, кто-то прокладывает тропинку к сердцу покупателя с помощью именно неформальной коннотации.

Да, эти слова, безусловно, разговорные, с их помощью речь избавляется от громоздких словосочетаний. Новые ли они? Новизна касается разве что их нынешнего обилия. А почему сейчас таких сокращений много? Потому что есть, что сокращать, потому что на нас всё время катится вал всё новых обозначений-словосочетаний, сложных составных обозначений, и с ним приходится как-то справляться.

Например, продавцы в своей повседневной речи, естественно, не будут никогда в жизни говорить: «Маш, сегодня привезут молочную продукцию». Или: «Давайте разложим здесь кондитерскую продукцию». Или: «Здесь будет секция элитного алкоголя». Конечно, это будет кондитерка, молочка, элитка и т. п. Это собирательные слова, они образованы от собирательных словосочетаний. А вот, например, встречка, маршрутка, канатка — имя им легион — не собирательные. В любом случае образуются эти слова так: от одного слова из словосочетания — как правило, прилагательного — берется основа, а значение существительного присваивается суффиксу. Инженерная графика — инженерка. Обычно суффикс -к(а), но не обязательно. бывают и другие. Трудовая книжка — трудовик, курсовик — курсовая работа. Кстати, так же образовано слово грузовик — от «грузовой автомобиль» — и оно нам уже не кажется недостаточно солидным и неформальным. Потому что привычное, распространенное и, понятно, далеко не новое.

Уже из последних примеров видно, что такие слова были и в советское время, причем раннесоветское. И что сейчас они уже вообще не воспринимаются как сокращения. Никто не думает, что путёвка — это путевая карта, электричка — электрический поезд...

Рисунок Максима Смагина

Кстати, слово «электричка» возникло еще до революции, и забавно, что сначала так называли трамвай. Вот у Лидии Чарской: «А тут, как нарочно, то и дело обгоняли Павлушу краснобокие быстрые трамваи и веселым своим грохотом заманивали его к себе. Но за удовольствие проехаться в электричке надо было раскошелиться на целый пятак, а этой роскоши Павлуша Меркулов себе уже никак не мог позволить». (Л. А. Чарская. Репетитор, 1912).

Так когда же появились эти образования (по науке — универбаты)? В публикациях по теме можно встретить отнесение их ко второй половине XIX века, когда возникают такие словечки, как кочегарка и вечёрка (вечерняя газета). Другие авторы упоминают старые московские топонимы типа Пречистенка, Воздвиженка, Остоженка, Грузинка. Впрочем, они вовсе не только московские, такие названия образовывались в основном по стандартной схеме от названий храмов. Церковь святой Варвары — улица святой Варвары — Варварка. Иногда от имени хозяина владений, как в случае с князьями Грузинскими, владевшими множеством зданий в разных городах. В Нижнем Новгороде, например, тоже есть Варварка и Грузинка.

Хорошо, а что раньше происходило с названиями-словосочетаниями, да и были ли они? Попробуем поискать их в более далекой старине. Есть!

«На нашъ великий государевъ обиходъ... пятеро куровъ индѣйскихъ... сто сорокъ четверо куровъ рускихъ». 1683 год. Но спустя некоторое время «кура индейского» уже нет. «Фазанъ жареной, 3 рябца... индѣйка жаркая». 1711 год. «Кур индейский» превратился в индейку ровно так же, как маршрутное такси в маршрутку. И слово индейка уже совсем не кажется неформальным, разговорным. Просто потому, что оно очень старое.

Но это всё же петровское время. А раньше? Еще в далеком XV веке мы видим «деньгу новгородскую», т. е. монету, чеканившуюся в Новгороде Великом. А в XVI веке эти деньги уже называются «новгородками».

Наконец, знакомое всем словечко — копейка. Денежка мелкая, несолидная... Впрочем, в момент появления этой монеты в результате денежной реформы Елены Глинской она была куда дороже и называлась более солидно. «Князь велики Иванъ Васильевичь учини знамя на денгаъ: князь велики на конѣ, а имѣя копье в руце, и оттолѣ прозвашеся денги копѣйные». 1535 год. Практически сразу эти деньги стали называть привычным нам словом: «И начаша торговать денгами новыми копеиками». 1538 год.

Одним словом, у способа образования «этих ужасных слов» вполне солидный возраст. При этом сами такие слова ждет разная судьба. Одни остаются крайне неформальными и часто профессиональными единицами, как какое-нибудь журналистское «тассовка» («сообщение ТАСС»). Другие, обозначая предметы, важные для всех носителей языка, довольно быстро теряют неформальность, совсем вытесняют словосочетания, от которых образовались, и уже не воспринимаются как сокращения.