Книга хорошая, хотя из текста Д. Боданиса мало что можно узнать об уравнении E=mc2

Сожалею, что помещаю здесь свой отзыв о переводе на русский язык книги Д. Боданиса «E=mc2. Биография самого знаменитого уравнения в мире» спустя целых 3 года после публикации (в 2009 году). Но, может быть, и сейчас кому-нибудь пригодится. Можно также утешаться тем, что оригинал – на английском – увидел свет в далёком 2000 году. Сразу отмечу, что уравнение E=mc2, среди прочего, знаменито ещё и тем, что в его интерпретации до сих пор нет единства. Этот вопрос подробно освещён в работах [1-3] Л.Б. Окуня, опубликованных в журнале «Успехи физических наук».

В статьях Л.Б. Окуня, в частности, разъяснено, почему «правильно» писать E0=mc2, а не E=mc2. Суть в том, что масса тела m, как её сегодня понимает подавляющее большинство физиков-профессионалов, одинакова вне зависимости от того, движется тело или покоится. А вот энергия E тела растёт по мере того, как тело набирает скорость. Поэтому только в том случае, когда тело покоится, его энергия E0 равна массе m, умноженной на квадрат скорости света c.

Замечу также, что первая из статей Л.Б. Окуня [1] заканчивалась энергичным (в духе времени написания – 1989 года) призывом: «Время не ждет. Ежегодно миллионами экземпляров тиражируются книги, которые вбивают в головы подрастающих поколений ложные представления о теории относительности. Этот процесс необходимо остановить». В последней же статье [3] мы находим указание на неточность в одном из бестселлеров знаменитого английского физика С. Хокинга, за которым следует лишь печально-иронический (тоже в духе времени – 2008 года) вздох: «…на суперобложке русского издания его последней научно-популярной книги, пропагандирующей формулу E=mc2, написано: “Её перевели на 40 языков. По всему миру распродано почти 10 миллионов экземпляров”».

В книге Д. Боданиса, как и в большинстве популярных изложений теории относительности (справедливо критикуемых Л.Б. Окунем), масса тела растёт вместе с увеличением его скорости (Д. Боданиса, преподавателя Оксфордского университета, в известной степени извиняет то, что его «родной» специальностью является социология). Однако помимо подобных (неизбежных) шероховатостей в книге есть и существенные неточности (примеры – ниже). Это даже странно, если принять во внимание длинный список лиц, которым в конце книги выражена благодарность за помощь. Вполне допускаю, что автор в погоне за «красным словцом» (такой пример я тоже приведу) некоторыми рекомендациями пренебрёг.

Особенно тёплые слова благодарности адресованы Г. Уолкер: «…памятной стала для меня ночная прогулка по Сент-Джеймсскому парку, во время которой Габриэль объяснила, каким образом тихо разрастающийся хорал из “Страстей по Матфею” указывает путь, следуя коим я могу – после того как история уравнения доберётся до 1945 года – уклониться от строго хронологического порядка изложения…». Здесь, пожалуй, нет преувеличения – чего у Д. Боданиса не отнимешь, так это ритмики в подаче материала и композиционного мастерства. Мы, очевидно, должны также поблагодарить переводчика С. Ильина за стилистическую изящность (по-видимому, восходящую к оригиналу) предложенного нам текста.

Книга Д. Боданиса состоит из двух «слоёв»: 300-страничного основного текста и 100-страничных (но набранных мелким шрифтом) примечаний (к ним добавлено также «руководство по дальнейшему чтению»). Что не вполне обычно, так это следующий приём: в основном тексте нет отсылок к примечаниям (однако каждое примечание отнесено к точно указанному месту повествования). Идея автора понятна: ничто не должно отвлекать от плавно разворачивающейся картины, составленной из научных фактов, исторических сведений и художественных образов. Пусть даже упрощения и умолчания вызовут неудовольствие знатоков. Уже потом самым любопытным предоставляется возможность вникнуть в детали и оценить эрудицию автора.

Это может показаться парадоксальным, но из текста Д. Боданиса мало что можно узнать об уравнении E=mc2. В одном месте книги соответствующие рассуждения подытоживаются так: «Это, разумеется, никакое не доказательство». В примечании к этому месту автор скромно прибавляет: «Это один из моментов, подробно обсуждаемых на моём сайте». На сайте же http://davidbodanis.com (о его существовании сообщается уже в предисловии к книге) обсуждение «моментов» хотя и присутствует, но, скажем так, на «социологическом» уровне.

На самом деле труд Д. Боданиса – это вовсе не популярное изложение теории относительности (как можно было бы подумать). Эта книга представляет собой скорее художественное исследование феномена науки (а E=mc2 – это всего лишь один из наиболее известных её символов). Можно также сказать, что книга – это эмоциональный рассказ об энергии, о свете, об атомной бомбе, о взрывах звёзд и всём таком. Хорошо, что подобных текстов на русском языке стало на один больше! Если повествование Д. Боданиса пробудит у неискушённого читателя интерес к естествознанию – чего же больше? Однако и знатоки найдут в книге немало интересного.

Очевидное достоинство книги – размах (и во многом – своеобразие) её сюжетов: от Ж. Кассини и О. Ремера (2-я половина 17-го века) до С. Чандрасекара и Ф. Хойла (2-я половина 20-го века). Наряду с признанными классиками важную роль в повествовании играют и такие малоизвестные (наверное, только для российских читателей) исследователи, как француженка Э. дю Шатле и англичанка С. Пейн. У широты охвата есть, правда, и обратная сторона: многие известные учёные, немало сделавшие для решения обсуждаемых проблем, даже не названы. Я думаю, однако, что Д. Боданис правильно рассудил, что трудно читать книгу, в которой слишком много действующих лиц. А так, неискушённые читатели не заметят, искушённые же – простят.

Замечательно также, что автор, пусть не в основном тексте, но хотя бы в примечаниях, развенчивает некоторые устоявшиеся мифы. Ну, например, про М. Фарадея, который на вопрос премьер-министра о пользе его открытия будто бы ответил: «Ну, как же, сэр, настанет день, и вы сможете облагать его налогом». Однако «…ни в письмах Фарадея, ни в письмах знавших его людей, ни в одной газетной статье того времени и ни в одной из биографий, написанных людьми, близкими к Фарадею, эта фраза не встречается» – указывает Д. Боданис. Поскольку меркантилизм великого естествоиспытателя всегда казался мне подозрительным, то я рад, что в действительности нет оснований его предполагать.

Не вполне обычной для такого рода изданий показалась мне жёсткость, с которой автор обращается со многими героями своей книги. Так, например, известный американский физик Э. Лоуренс, удостоенный в 1939 году Нобелевской премии «за изобретение и усовершенствование циклотрона», следующим образом характеризуется при первом своём появлении в повествовании: «Физиком Лоуренс был не из самых блестящих, однако он страстно любил машины…» В примечаниях же (мелким шрифтом) о Лоуренсе говорится так: «Самым большим его успехом было усовершенствование разработанного в Норвегии метода ускорения заряженных частиц, - эта его работа легла в основу создания циклотрона и в конечном счёте принесла ему Нобелевскую премию…», с явным намёком на заимствование идеи самого успешного его проекта. В другом примечании без всяких ссылок Д. Боданис следующим образом отзывается об учениках Э. Лоуренса: «…Некоторые из них крали результаты друг у друга или вычёркивали имена коллег из отчётов о проведённых экспериментах… Когда же по окончании войны проект по созданию атомной бомбы обратился в бурлящий источник грантов…, люди Лоуренса оказались самыми опытными и первыми пробились к этому источнику. О возникавших при этом столкновениях – нравственных и практических – можно написать целую книгу». Будем надеяться, что Д. Боданис напишет эту книгу и раскроет свои источники.

Продолжая тему Э. Лоуренса, невозможно обойти выдержку из воспоминаний Э. Сегре, вопроизведённую в книге Д. Боданиса. Сегре, один из ближайших сотрудников Э. Ферми, в 1938 году вместе с семьёй покинул Италию (в конце 1938 года так же поступил и Ферми) из-за принятых там антисемитских законов и «получил в лаборатории Лоуренса место, которое давало ему 300 долларов в месяц». Далее идут уже воспоминания Сегре: «В июле 1939-го Лоуренс, который к тому времени понял, в каком положении я нахожусь, поинтересовался у меня, могу ли я вернуться в Палермо. Я рассказал ему всю правду, а он, услышав её, тут же воскликнул: “Так почему же я должен платить вам 300 долларов в месяц? С этого дня будете получать 116”. Меня это просто потрясло…»

Достаётся и немецким физикам, причём не только за поведение в годы гитлеровской диктатуры: О. Гану («Отто Ганн получил за ту работу, которой руководила Лизе Мейтнер, Нобелевскую премию. Он не стал объяснять, что произошла ошибка…»), Х. Гейгеру («Он был ярым сторонником Гитлера – одним из наиболее активных среди крупных физиков – и с распростёртыми объятиями принимал носивших свастику студентов…»), В. Гейзнбергу («Когда в сентябре 1939-го… было создано армейское Бюро вооружений, Гейзенберг одним из первых вызвался оказывать ему любую помощь. Рейх уже вёл войну…»). Там, где Д. Боданис опирается на свидетельства и документы, его правота, увы, неоспорима. Но кое-где автора явно заносит, как это, к примеру, случилось в его рассказе о Лавуазье и Марате.

Да, у них были столкновения на почве обсуждения научных вопросов ещё до Французской революции. Поэтому нападки Марата, одного из лидеров этой революции, на Лавуазье могли быть обусловлены личной неприязнью. Но многочисленные намёки на причастность Марата к гибели Лавуазье и, в частности, фраза «Марат не стал убивать его сразу» - это перебор (то самое «красное словцо»). Дело в том, что Лавуазье был арестован в ноябре 1793 года, казнён в мае 1794 года, но Марат-то был заколот кинжалом Шарлотты Корде в июле 1793-го! Кстати в примечаниях Д. Боданис излагает довольно прозаическую версию причин гибели Лавуазье и, в частности, подвергает обоснованному сомнению тот факт, что судья, вынося приговор, воскликнул: «Революция не нуждается в учёных!» (это, по-видимому, тоже миф).

К сожалению, в книге Д. Боданиса довольно много то ли неточностей, то ли путаницы в терминах. Так, например, объясняя, почему для замедления нейтронов используется вода, автор пишет: «Молекулы воды так велики, что оказавшиеся в ней нейтроны ударяются о них, отражаясь назад и вперёд и теряя скорость…» На самом-то деле вода используется потому, что её молекулы, а ещё точнее, атомы, составляющие её молекулы, как раз невелики. В другом месте о цепной реакции деления говорится следующее: «…нейтроны, которые всё ещё извергаются делящимися ядрами, могут работать и дальше только в том случае, если им удастся нагнать стремительно разлетающиеся фрагменты ядер. По этой причине медленные нейтроны… становятся совершенно бесполезными после того, как начинается взрыв…» На самом деле нейтронам нет нужды нагонять осколки деления ядер, потому что под действием нейтронов делятся (с выделением энергии) лишь сами исходные ядра урана.

Неясно, присутствуют ли эти несуразицы в оригинальном тексте Д. Боданиса, или они появились вследствие неточности перевода и, точнее, отсутствия должного редактирования. Откровенно говоря, у меня сложилось впечатление, что научного редактирования перевода не было. Во всяком случае, в выходных данных упоминаются только переводчик (уже упоминавшийся Сергей Ильин) и «ведущий редактор серии» Ирина Опимах. При этом в книге есть уточняющие примечания переводчика и один-единственный комментарий с указанием «Прим. ред.» следующего содержания: «Закон сохранения материи ещё раньше, в 1748 г., был сформулирован М.В. Ломоносовым, а Лавуазье, строго говоря, в 1774 г. доказал сохранение вещества в химических реакциях». Это очень странное примечание! Вроде бы компания борьбы с космополитизмом и за приоритеты отечественных учёных закончилась лет так 40-50 назад… Добавлю для ясности, что Д. Боданис в примечаниях так комментирует вопрос о том, кто открыл сохранение массы: «Даже…опыты 1775 года, которые Лавуазье проводил с ртутью, привели в конечном итоге к формулировкам, коими атомисты пользовались как самими собой разумеющимися ещё со времён Римской империи».

Понятно, что при таком уровне редактирования неизбежны неточности и в принятых правилах написания некоторых фамилий, и в физических терминах. Так физик Иоганн Штарк (каждый студент-физик знает про эффект Штарка) появляется в книге как Иоганн Старк. Известный историк науки Томас Кун (Thomas Kuhn), автор неоднократно издававшейся на русском языке «Структуры научных революций», именуется Томасом Каном. В другом случае, при описании движения протона в кольцевом ускорителе в переводе вдруг возникает «энергия» вместо «силы» или «скорость» вместо «массы». Но хуже другое!

Д. Боданис опирается на множество источников, в массе своей, разумеется, англоязычных. Однако же ещё в советские годы вышло множество переводов на русский язык как трудов классиков науки, так и книг по истории науки, в том числе 20-го столетия. Новые переводы появляются и сейчас (ну, вот, в частности, и книга Д. Боданиса). К сожалению, издательство не позаботилось о том, чтобы привести сведения о тех источниках, которые доступны на русском языке. Конечно, это очень осложняет ситуацию для тех не слишком искушённых читателей (в том числе и для молодых), которые хотели бы лучше разобраться в предмете.

В основном тексте книги, как уже говорилось, нет ссылок ни на примечания, ни на литературу. Но в примечаниях к основному тексту Д. Боданис начинает обильно цитировать источники. Его первая ссылка – Carl Seelig, “Albert Einstein: A Documentary Biography” (London: Staples Press, 1956) – сопровождается следующим разъяснением переводчика: «Альберт Эйнштейн: Документальная биография» (англ.). И всё! А почему бы не дополнить указанием на перевод: К. Зелиг, «Альберт Эйнштейн», сокр. [увы, но всё же лучше, чем ничего – А.Б.] пер. с нем., 2-е изд., испр. и доп., Москва, Атомиздат, 1966. То же и со второй и третьей ссылками: Leslie Groves, “Now It Can Be Told: The story of the Manhattan Project” (London: Andre Deutsch, 1963) и Samuel Goudsmit, “Alsos: The Failure in German Science” (London: Sigma Books, 1947). Заголовки этих книг меланхолично переведены на русский язык. А почему бы не указать на переводы: Л. Гровс, «Теперь об этом можно рассказать», сокр. [увы, опять – А.Б.] пер. с англ., Москва, Атомиздат, 1964 и С. Гоудсмит, «Миссия “Алсос”», пер. с англ., Москва, Госатомиздат, 1962. И далее имеются примеры такого же рода.

Ситуация значительно печальнее, когда речь идёт о работах классиков. В одном из примечаний Д. Боданис приводит выдержки из статьи Максвелла “On action at a Distance”, содержащейся в томе II собрания “The Scientific Papers of James Clerk Maxwell” (Cambridge: Cambridge University Press, 1890). Есть ли шансы найти в российских библиотеках это издание 1890 года? Ясно, что сопровождающие примечания переводчика – статья «О дальнодействии» из «Научных работ Джеймса Клерка Максвелла» – ничем не помогут. А между тем русский перевод этой статьи под заголовком «О действиях на расстоянии» приведён в книге: Дж.К. Максвелл, «Статьи и речи», Москва, Наука, 1968. Точно также, разумеется, переведены на русский язык и все важнейшие статьи Эйнштейна (о чём следовало хотя бы упомянуть).

Конечно, очень многого нет на русском языке. Я бы даже сказал, что многие разделы «руководства по дальнейшему чтению» очень интересны как перечни источников, о которых в нашей стране мало кто знает. Особенно впечатляет тот факт, что многое было впервые издано лишь в 1990-е годы (как, например, упоминавшиеся выше воспоминания Э. Сегре). Но, наверное, практическая ценность этого «руководства» только возросла бы, если бы знающий научный редактор дополнил его ссылками на наиболее ценные книги на русском языке по обсуждаемым темам (как отечественных, так и зарубежных авторов), по тем или иным причинам не попавшие в поле зрения Д. Боданиса.

Из забавного я бы отметил ещё такую деталь. В одном из примечаний Д. Боданис воспроизводит следующую историю из книги Banesh Hoffman, “Einstein, Creator and Rebel” (New York: Viking, 1972): «Во время Второй мировой войны, когда Эйнштейн писал копию своей главной… статьи 1905 года, которую предполагалось продать с аукциона для приобретения облигаций военного займа, он, диктуя статью своей секретарше Элен Дюкас, вдруг остановился и спросил: “Неужели я так выразился?” Она ответила, что именно так. “Я мог бы сформулировать это проще”». Книжка, которую цитирует Д. Боданис, переведена на русский язык: Б. Хоффман, «Альберт Эйнштейн. Творец и бунтарь», Москва, Прогресс, 1983. У меня, к сожалению, её нет, но было бы любопытно узнать, что там написано. Потому что в другой обстоятельной биографии Эйнштейна (разумеется, упоминаемой Д. Боданисом), А. Пайса, эта же история звучит несколько по-другому: «Элен Дюкас рассказала мне, как была написана копия июньской статьи. Она сидела рядом с Эйнштейном и диктовала ему текст. Вдруг Эйнштейн отложил ручку, повернулся к Элен и спросил, действительно ли написано именно так, как она продиктовала. Получив утвердительный ответ, Эйнштейн заметил: “Я мог бы сказать это проще”» («Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна», Москва, Наука, 1989). Так вот: кто кому диктовал?

1. Л.Б. Окунь. «Понятие массы. (Масса, энергия, относительность)». Успехи физических наук, 1989, том 158, вып. 3, с. 511-530.
2. Л.Б. Окунь. «Формула Эйнштейна: E0=mc2. “Не смеётся ли Господь Бог?”». Успехи физических наук, 2008, том 178, вып. 5, с. 541-555.
3. Л.Б. Окунь. «Теория относительности и теорема Пифагора». Успехи физических наук, 2008, том 178, вып. 6, с. 653-663.

a.l.barabanov@facebook.com, "заметка" размещена 20.08.2012