— Останки людей и животных не принимаем, — отчеканила она.
— Это не останки! — начал раздражаться палеонтолог. — Это остатки... камень!
— Предъявите заводскую упаковку!
— Но...
— Предъявите заводскую упаковку!

Ничего объяснить не получилось. В итоге скандал, жалоба, отправка бренных остатков другой компанией.

Еще история. В пустынной части Казахстана недавно выкопали кости плезиозавра. Приехал специалист, началось изучение, о котором узнали местные жители. Они заявили, что никаких морских гадов в пустыне быть не может, что это кости коровы, а ученые всё путают, морочат и дурят голову простому человеку.

Всё это не позапрошлый и не прошлый век, а наши дни, когда Интернет забит статьями, книгами и лекциями об истории Земли, полки книжных магазинов ломятся под тяжестью атласов о динозаврах. И всё же — «корова» и «заводская упаковка».

Ничуть не лучше ситуация в астрономии, биологии, не говоря уже о физике и химии. Попробуйте задать прохожему на улице вопрос: Иуда Искариот был прокариотом или эукариотом? Удивитесь. Спросите, в какой последовательности расположены газовые гиганты в Солнечной системе, сколько лет Вселенной или Солнцу. Тоже удивитесь.

Такая картина не является специфически российской. То же самое в других странах. В США немало людей сомневаются, что вокруг чего вращается: Солнце вокруг Земли или наоборот, хотя рынок научно-популярной литературы и познавательных лекций и фильмов там не в пример больше отечественного.

Почему, несмотря на горы информации, в голове большинства людей отсутствуют даже зачаточные представления о науке, а общие представления о мире деформированы так, что мало отличаются от средневековых?

Важная причина подобного невежества, как ни странно, — работа СМИ. Постоянно рассказывая о достижениях науки, они ухитряются не помогать, а мешать просвещению. Здесь в изобилии и кривые, ложные формулировки, и отсутствие объяснений научных фактов, что превращает новости о науке в набор непонятных слов.

Показательный пример можно взять из статьи федерального информагентства РИА «Новости», где вымерших цинодонтов назвали динозаврами, которые, скорее всего, были млекопитающими. Примерно так же нелепо прозвучало бы утверждение, что птерозавры — это летучие мыши, которые, скорее, были птицами. Разумеется, цинодонты — малоизвестная публике группа, но задача журналиста как раз и состояла в том, чтобы рассказать о них, а не нагромоздить ошибки. Если бы так писали о политике, то Трамп регулярно оказывался бы министром культуры какой-нибудь Полинезии, а Путин становился бы выдающимся теннисистом. И это не слишком большое преувеличение. Ситуация с научными статьями примерно такая печальная.

Цинодонт Dvinia. Иллюстрация Андрея Атучина

Кто такие цинодонты, можно объяснить в двух словах. Это поздняя и продвинутая группа терапсид, или звероящеров, от которых в триасовом периоде, почти одновременно с динозаврами, произошли млекопитающие. Цинодонты были преимущественно мелких размеров, питались в основном насекомыми и с большой долей вероятности были теплокровными. На картинке — цинодонт Dvinia из отложений пермского периода Архангельского края (иллюстрация Андрея Атучина)

В подавляющем большинстве СМИ научные сведения подаются в искаженном виде, фрагментарно и никак не помогают построению целостной научной картины мира.

Ситуация наболевшая, она давно стала грустной очевидностью, с которой бороться сложно и, как полагают многие, бесполезно. Однако нашелся человек, который решил выступить в благородной роли Дон Кихота.

Физик, журналист Игорь Иванов написал небольшую книгу с рекомендациями, как рассказывать о науке: «Объясняя науку». Сразу надо оговориться, что у книги есть подзаголовок, который вводит в заблуждение: «Руководство для авторов научно-популярных текстов». На деле книга посвящена исключительно написанию новостей, автор не обсуждает прочие жанры: репортажи, интервью, обзорные статьи и т.д. Только новости о научных открытиях и достижениях.

Центральная мысль книги: хорошая новость обязательно должна содержать объяснение и тем самым обогащать картину мира читателя, а не просто информировать о непонятных вещах, о каком-нибудь бозоне или цинодонте. В этом главное отличие научных новостей от сообщений из области экономики, спорта, политики, которые в общем самодостаточны. Какой мировоззренческий смысл в том, что сборная России по футболу проиграла в очередном матче? Никакого. Этой информацией достаточно поделиться. А вот новость о работе коллайдера нуждается в объяснениях, об этом в двух словах не расскажешь, тут надо разбираться и растолковывать, иначе получается ненужная, а подчас вредная заметка.

Или словами автора книги: «Центральная задача научно-популярной новости — не проинформировать, а объяснить». Или другими его словами: «Именно упор на объяснительную составляющую делает материал научно-популярной новостью и отличает ее от обычной новости и пресс-релиза».

Иванов старательно, с разных сторон обсуждает феномен «умной научной новости», дает портреты разных групп читателей, обсуждает уровни понимания (или непонимания, если угодно), а особенно тщательно вырисовывает фигуру идеального автора, который должен быть специалистом и иметь богатый бэкграунд общения с публикой (с советами, как этого добиться).

Всё это крайне симпатично, но воплощено далеко не безукоризненно. Будет лукавством сказать, что книга получилась блестящей. Она оставляет ощущение сумбурности (к примеру, в одном месте автор, обычно говорящий от первого лица единственного числа, сбивается на ученое «мы»). Впрочем, Иванов и сам признается, что книга получилась своего рода «стихийной теорией».

Раскритиковать ее стиль нетрудно, но делать этого не стоит. Причина не в корпоративной этике. Автор действительно сделал важное дело, которое, возможно, немного поднимет планку научной журналистики хотя бы в отношении новостей (к слову, я прочел ее с пользой для себя). Она задает важные ориентиры и заставляет задуматься о качестве и значении научно-популярной журналистики.

Редакциям газет, сайтов и журналов книгу и вовсе надо раздавать сотрудникам рубрики «Наука» и заставлять читать под угрозой увольнения.

Написать комментарий